О чем кричат Вороны

Внезапный женский крик заставил Алису вздрогнуть всем телом и подпрыгнуть на месте, со стилусом в руках так, что на экране появилась красная линия, прочертившая мокрый мазок по страдающему лицу погибшей девушки. Поморгав, художница еще раз всмотрелась в получившееся изображение. Удалив парой кнопок некрасивый мазок, Алиса заметила блестящие от слез глаза Татьяны, ее соседки, погибшей от рук неизвестного у подъезда ее же дома. И кровоточащую рану на голове, которую дождь разбавлял каплями, стекающими по лицу, выражающему страдание, недоумение и осуждение одновременно.

Алиса отдалила изображение и оценивающе вгляделась в него. Не как автор, а как критик. И поняла, что так эта мрачная картина выглядит реалистичнее, передавая настроение как самой девушки, так и художника, ее изобразившего. Сохранив работу, встала из-за стола, потянулась и заметила, что прошло четыре часа.

Открыла вещевой шкаф и достала из него узкие темные джинсы, черную водолазку и носки. Быстро одевшись, прошлась расческой по волосам и, разделив длинную челку на пробор, собрала легкий низкий хвост.

Девушка взяла со стола телефон и, открыв приложение, указала место на карте, вызывая такси. Подняв с пола темный рюкзак, вышла из квартиры, закрывая за собой дверь на замок. Когда черные ботинки с толстой подошвой, издавая скрипучий звук, коснулись первой ступеньки в подъезде, на экране телефона высветилось имя водителя и номер машины, которая должна была отвезти к месту назначения. Спустившись, нажала на кнопку открытия двери и, навалившись на нее плечом, вышла из дома.

Небо было пасмурным, воздух – влажным и холодным, поэтому девушка подтянула к подбородку ворот обтягивающей водолазки, застегнула замок черной куртки и быстрым шагом подошла к месту, где должна была ожидать приезда темно-синей иномарки.

Через несколько минут такси подъехало прямо к Алисе. Девушка открыла заднюю дверь и забралась на сиденье, тихо поздоровавшись с водителем и подтвердив адрес, куда они держат путь.

Ей и правда давно пора было выйти в люди. Хотя бы добраться до места, которое любила в этом городе хоть немного. И, конечно же, она действительно нуждалась в порции хорошего лавандового латте этим утром.

II

Александр Белый вздохнул, отрывая взгляд от бумаг на столе, и выпрямил спину, делая круговые движения плечами. Он уже несколько часов дополнял отчет по делу Татьяны Зриловой, фиксируя в соответствии с протоколом все ранее полученные данные. Потерев широкой ладонью шею, Александр вышел из глубокой задумчивости и вслух произнес:

– Я в тупике.

Признать тот факт, что твое первое дело как начинающего следователя трещит по швам из-за отсутствия вещественных доказательств, которые можно передать в суд, – крайне нелегкая задача. Но Белый был человеком честным и открытым не только с другими, но и с самим собой.

Ему не нравилось чувство, возникшее у него теперь, когда он вновь и вновь перечитывал данные. Версия о ревнивом парне казалась ему притянутой за уши, но других у него не было. Пока что.

Белый надеялся решить эту головоломку быстро, так же легко, как это получается у героев детективных рассказов. Но он не был таким героем. Александр всегда любил детективные истории и сериалы, но больше всего ему нравилось то чувство удовлетворенной справедливости, теплом разливающееся в груди после того, как злодей на экране или в книге получал заслуженное наказание. Отчасти из-за этого он и стал тем, кем сейчас является. Глубокое чувство справедливости – вот топливо, на котором работал следователь Александр Белый.

Держа папку вертикально, он постучал по столу, поднялся и вышел из кабинета. Ему нужно было отчитаться о проделанной работе перед непосредственным начальником, а еще, Белый на это надеялся, получить дельный совет, который может помочь пролить свет на дело Татьяны Зриловой.

Он прошел по коридору к двери с прибитой на ней табличкой, на которой красовалось: «Генерал-лейтенант юстиции. Рудской Дмитрий Витальевич». Постучав три раза костяшками пальцев по деревянной поверхности, Александр услышал приглашение войти и, нажав на ручку, потянул дверь на себя.

За большим лакированным столом из красного дерева сидел грузный мужчина. Несмотря на то, что начальник их отдела проработал в Следственном комитете по меньшей мере 30 лет, его прямые густые волосы имели русый оттенок без намека на седину. Ходили разговоры, что он подкрашивает их, ведь мужчины, как правило, в 58 лет имеют серебряный, а не русый цвет волос. Всегда сощуренные, словно в подозрении, глаза с нависающими над ними прямыми бровями делали его квадратное широкое лицо неприятным. Из-за этого недоверчивого взгляда большинство предпочитало смотреть куда угодно, но не в глаза своего начальника. Хотя казалось, что его это более чем устраивало.

– Что вам, товарищ лейтенант Белый? – громким голосом произнес Рудской, поджав и без того тонкие губы в прямую линию.