О чем молчат фигуры

Кстати, с этим отделом у меня связано одно неприятное воспоминание. Едва успели мы его открыть, как ведущий отдел мастер по шашкам В. Крамаренко опубликовал критическую статью, в которой высказал мысли, никак не совпадающие с точкой зрения Спорткомитета. И меня моментально вызвали «на ковер». А до этого, хоть мы не раз печатали критические материалы, в лучшем случае мне звонил Батуринский и устно, хотя и прокурорским тоном, выражал свое «фе», если статья ему не нравилась.

Рассказывая о работе журнала, не могу не вспомнить один материал, присланный к нам неплохим шахматистом, кандидатом в мастера, по образованию философом. В нем он обвинял Ботвинника, ни много ни мало, в идеализме!

Дело в том, что еще в середине 50-х годов, когда журнал «Шахматы в СССР» проводил оказавшуюся совершенно бесплодной дискуссию, что такое шахматы, чемпион мира написал небольшую статью, доказывающую, по его мнению, что они представляют собой особый вид искусства. Поскольку, согласно марксистскому определению, искусство должно отражать жизнь, Ботвинник утверждал, что шахматы отражают работу головного мозга! Никто серьезно эту работу Ботвинника не воспринял, никто не стал ее оспаривать. Она просто прошла незамеченной.

Да и о чем было спорить? Ведь работу головного мозга отражают любые умственные игры, но это еще не значит, что в них создаются произведения искусства.

И вот более тридцати лет спустя философ решил научно опровергнуть чемпиона мира, прилепив к тому же ему ярлык идеалиста.

Я встретился с автором этого материала, объяснил, что печатать его не будем: подобный схоластический спор не интересен читателям журнала. В самом деле, шахматы многообразны. В этом их немалое достоинство. Они привлекают к себе людей разных наклонностей, разного склада ума, разного темперамента. И каждый может найти в них что-то свое. Для кого-то это спорт, для кого-то искусство, для кого-то -— наука, а для большинства любителей — просто приятное времяпрепровождение. Потому и дискуссии на тему, что такое шахматы, бессмысленны и бесплодны. Если же говорить о том, что отражают шахматы, то можно сказать, что они отражают красоту человеческой мысли, и шахматная партия действительно может стать произведением искусства.

Неудовлетворенный моим ответом, философ побежал жаловаться не куда-нибудь, а прямо в идеологический отдел ЦК. Он утверждал, что Ботвинник исповедует идеализм, а журнал его прикрывает. И нам пришлось писать объяснение, доказывать, что это тема для философского, а отнюдь не для шахматного журнала, рассчитанного на широкий круг читателей.

В заключение хочу рассказать о проблемах отнюдь не творческих, с которыми нам приходилось сталкиваться.

В 70-е годы у нас в стране существовали три всесоюзных шахматных издания — еженедельная газета «64» — «Шахматное обозрение», предназначенная самым широким слоям любителей древней игры, ежемесячный журнал «Шахматы в СССР», рассчитанный на квалифицированных шахматистов, и ежемесячник «Шахматный бюллетень», рассчитанный на шахматистов высокой квалификации. Это, не считая «Бюллетеня ЦШК», рижских «Шахмат» и некоторых других местных изданий.

Газета «64» оперативно сообщала читателям о всех значительных шахматных событиях, пользовалась заметным успехом и, главное, никак не конкурировала с другими изданиями. И тем не менее, в 1980 году газету, не обсуждая предварительно этот вопрос на федерации, преобразовали в журнал. Почему? Существуют разные мнения на этот счет. Одни считали, что чемпиону мира, ставшему номинально в 1978 году главным редактором газеты, захотелось иметь свой журнал. Другие полагали, что причина была более простой: сотрудники журнала получали большую зарплату, чем газеты.

На фоне появления нового и конкурировавшего с нами журнала, хотел бы отметить злоключения, выпавшие на нашу долю.

Еще в середине 70-х годов ЦШК был закрыт на ремонт, и мы переехали временно в другое помещение. Когда к 1980 году ремонт был окончен, я отправился к Батуринскому, чтобы договориться о нашем возвращении. Представьте себе мое негодование, когда, даже не дослушав меня до конца, Батуринский отрубил:

- В клубе для вас места нет!

- Как нет? — возразил я.— Ведь даже на чертежах при ремонте было обозначено место редакции.

- Вот так! Ваше помещение отдано бухгалтерии клуба: она у нас расширилась.

Пришлось идти жаловаться к Ивонину. Он меня отфутболил к Крогиусу, сказав, что этот вопрос пусть решает новый начальник.

К счастью, в клубе нашлось полуподвальное, фактически нежилое помещение, которое предназначалось для складских нужд. Я привел туда Крогиуса, и мы договорились, что сами приведем его с помощью издательства «Физкультура и спорт» в божеский вид — настелим полы, проведем электричество и телефон. Так нам все-таки удалось вернуться в клуб.

Однако на этом наши злоключения не кончились.