О чём поют цикады

Бледнеющий небосвод должен бы принести с собой облегчение, ведь мои ужасы обитали лишь в ночи. Впрочем, мне было хорошо известно, это не конец, а так, краткая передышка. Она вернётся с наступлением темноты. Вернётся за Яром.

Перед глазами, вспышками загорались обрывки предрассветного безумия.

***

«Ты слышишь?», слова из Её песни звенят в моей голове. Я пытаюсь уснуть, прислушиваясь к тиканью наручных часиков, они всегда меня убаюкивали. Только не в этот раз. В моё тревожное полузабытье врывается ещё один, на этот раз посторонний, звук – хлопанье мощных крыльев по хрупкому стеклу.

«… то звон по тебе…», теперь я стою у окна, со страхом уставившись в горящие алым пламенем бусинки глаз. Ворон неистово врезается в невидимую преграду, и я одной рукой смахиваю на пол горшки с геранью и алоэ. Я хочу открыть окно и прогнать его, моя рука решительно поворачивает оконный затвор, но в последний момент замирает.

«…погребальный». Меня начинает трясти, я, будто заново переживаю каждую секунду пережитого в лабиринте кошмара. "Я не хочу возвращаться!" одними губами шепчу в ночную мглу и, к своему ужасу слышу Её ответ: "твоя душа мне не нужна, она и так принадлежит мне". От этих слов я холодею до самых кончиков пальцев.

"Чего ты хочешь?", я почти не надеюсь получить ответ на этот вопрос, но он разрывает на части мой внутренний мир: "Ты ослушалась, глупая девчонка и теперь правила меняются. Я лишаю тебя права самой выбирать жертву. В час волка приведи мне славного, несчастненького Гришеньку. Пусть он зайдёт по своей воле, это важно".

"Нет!" мотаю я головой, как заведённая, "Нет!". Проклятый ворон, в очередной раз обрушивается на окно и, от мощного удара клювом, по стеклу расползаются трещины.

"Никогда", добавляю я вздрогнув.

"Иначе я заберу самое дорогое. Время пошло…".

Несущая смерть

Она не оставила мне выбора, с тоской понимала я встречая новый рассвет. Моя смерть не станет выходом, иначе долг повиснет на Яре, это я хорошо усвоила. Знать бы только, с чем я столкнулась. Как бы ни крутились жернова судьбы, всегда существует выход или, на худой конец, лазейка. И, как назло, сегодня воскресенье. Где я в этот день могла найти легенду о Бесовых сетях? Нигде. Хотя…

Спустя два часа я стояла перед покосившейся хибарой, на противоположной окраине города. Она возвышалась на бугорке, почти у самого болота и на первый взгляд была необитаема, если не обращать внимания на жиденький дымок, вьющийся из трубы. Странно, как по мне, для начала лета, хотя мне ли судить о странностях?

Я злилась на свои тщетные попытки проникнуть в поросший полынью двор. Меня не пускала туда небольшая, бурая дворняга, она заливалась визгливым лаем и была готова вцепиться мне в ноги, сделай я хоть шаг навстречу. Я знала, что хозяин её слышал. Чувствовала на себе его тяжёлый взгляд, из-за полупрозрачной, серой тряпки, служившей ему занавеской. Он не был рад моему визиту, и терпеливо ожидал моего ухода. Что ж, пусть так, мне не куда было спешить. Мне больше не у кого искать ответы.

Обитавший здесь мужчина был очень стар, никто не мог назвать его точного возраста. Он жил один, окружённый вековыми елями и зловонными болотами. Молва приписывала ему целительский дар и умение считывать чужие мысли, находились и скептики, что называли его шарлатаном. В любом случае, меня к нему привела совершено иная нужда, и уходить просто так я не собиралась.

Может он и мог слышать мои мысли, поскольку, стоило мне укрепиться в своей решимости не отступать, как хлипкая дверка с тягучим скрипом отворилась. На пороге стоял самый обычный сгорбленный старик. Он не стал приглашать меня в дом и даже не отозвал свою облезлую псину. Кряхтя и опираясь на самодельную, узловатую трость, дед доковылял до калитки и остановился напротив меня, не снимая удерживающий её крючок. Близоруко щурясь, он долго изучал моё лицо. Глубокая скорбь и сострадание читались в его блеклых глазах. Так смотрят на мертвецов.

Я понуро опустила плечи, чего скрывать, именно так я себя и ощущала. Вероятно, сделав для себя какие-то выводы, дед сделал ещё один небольшой шажок ко мне. Не проронив ни звука, он протянул мне прошлогоднее яблоко.

– Благодарю, – сделав над собой усилие, я откусила небольшой кусочек. Оно было морщинистым и сильно пахло погребом, но я жевала, боясь обидеть мужчину. Меня учили уважать старость.

– Жди здесь, – сказал он, наконец, дребезжащим голосом и вздохнул, недовольно покачав головой.

Я заворожено смотрела ему вслед, машинально продолжая жевать кислое угощение. Дед вёл себя так, будто ему известно, зачем я пришла. Если так, может, есть возможность всё исправить? пусть даже самый мизерный шанс…

– Нет никакого шанса, дитя, – в очередной раз поразил меня вернувшийся старик, – это всё, что я могу для тебя сделать.

Он просунул через брешь в заборе вырванный откуда-то ветхий листок. Стоило мне взять его в руку, как дед отдёрнул пальцы, будто я прокажённая какая-то. Глубоко в груди кольнула обида.