О дарвинизме

Недавно я посетил опытные плантации в окрестностях Парижа, в Медоне, разводимые Бларингемом с целью изучения изменяемости растений и происхождения новых разновидностей и видов. Подобно тому как это было уже замечено раньше и изучено особенно подробно де-Фризом, и у Бларингема стали появляться сразу новые признаки у разводимых им растений, между которыми особенно многочисленны различные злаки. Изменения особенно резкие появились на колосьях пшеницы и кукурузы, причем оказалось, что новые признаки способны передаваться по наследству.

Но, в то время как в науке установлено, что изменения могут появляться внезапно, и притом не только у домашних, но и у дико-растущих растений, она оказывается в неведении относительно причин подобной изменчивости. Для дальнейшего успеха учения о происхождении видов необходимо поэтому выяснить этот вопрос. Осматривая опытные поля Бларингема, я вынес впечатление, что и в изменениях высших растений бактерии или другие микроорганизмы могут сыграть важную роль. Ненормальные колосья злаков производят впечатление болезненно измененных органов, и поэтому совершенно естественно искать причину их в паразитизме каких-нибудь микроскопических существ. Когда измененные части растений зависят от паразитизма насекомых или других животных (аскарид, нематод), то эти изменения не передаются по наследству, а должны быть каждый раз производимы вновь. Не то по отношению к микроскопически малым или невидимым паразитам, которые могут; переходить из поколения в поколение. Таковы зеленые или бурые микроскопические водоросли (Zoochlorella и Zooxantella), которые переходят по наследству у животных, на которых они живут, и которые придают последним отличительные видовые признаки (например, у Paramecium bursaria).

В результате приведенных соображений я думаю, что ради успехов науки о происхождении видов, равно как и для пользы медицины, единение этих обеих отраслей знания представляется чрезвычайно существенным.

Севр, 6 ноября/24 октября

ПРАЗДНЕСТВО В ЧЕСТЬ ДАРВИНА В КЭМБРИДЖЕ

В конце июня (с 22 по 24) научные знаменитости всего мира собрались в очаровательном городе Кэмбридже для празднования столетия со дня рождения величайшего биолога XIX века (9 февраля 1809 г.), а также пятидесятилетия со дня опубликования его бессмертного труда «Происхождение видов путем естественного отбора». Присутствовало большинство знаменитых современных биологов и геологов всех стран. Приведем несколько имен: старый ботаник Hooker (Гукер), друг и консультант Charles Darvin’a (Чарльза Дарвина), самый старший из ученых, приехавших на чествование; знаменитости из Северной Америки: Jacques Loeb (Леб), Wilson (Вильсон) и Osborn (Осборн). От Германии было много представителей, несмотря на то, что ветераны дарвинизма Hackel (Геккель), и Weissmann (Вейсман) вынуждены были принести извинения вследствие своего очень преклонного возраста. Но братья Hertwig (Гертвиг), Butschli (Бютшли), Verworn (Ферворн), Boveri (Бовери), не говоря о ряде других знаменитейших зоологов, были центром внимания на торжестве. Очень жаль, что Франция была не так широко представлена, хотя среди ее делегатов были такие ученые, как Edmond Perrier (Эдмонд Перрье), в высшей степени симпатичный директор Музея. Среди представителей малых государств фигурировали такие первоклассные ученые, как Hugo de Vries (Гуго де-Фриз) из Амстердама.

Большая часть делегатов, конечно, состояла из англичан, старых и молодых, представлявших собой делегацию Дарвина. Рядом с сыновьями великого биолога, из которых два являются учеными мировой известности, можно было видеть знаменитого геолога Theobald Geilke (Теобальда Гейки) и Ray Lankester’a (Рей Ленкестера), зоолога, хорошо известного всему миру; среди молодых можно было видеть Bateson’a (Бэтсона), который с величайшим усердием изучал явления видоизменений и наследственности, эти два больших фактора образования видов.

Довольно принято думать, что международные конгрессы не приносят большой пользы и что лучше всего было бы их упразднить. Мы находим это мнение очень неправильным, и одним из лучших доказательств выдвигаемого нами мнения и является съезд, организованный для чествования Дарвина. Само собой разумеется, что не торжественная часть этого праздника может сыграть большую роль в развитии науки.

Торжества должны лишь производить впечатление на публику, жадную ко всякого рода зрелищам, выходящим из рамок обычного. Надо сказать, что в этом отношении мы были прекрасно обслужены в Кэмбридже.