О головах

БЕРТА. Он не хочет вас оскорбить. (Абрахаму.) Я пойду взгляну на этого нового трехглавого. (Уходит.)

АБРАХАМ (машинально). Да, прошу прощения. Этот старый Уоллес выразил мудрую мысль: знания — это аномалия мозга, нечто вроде раковой опухоли. И это сущая правда — ничего не поделаешь. (Спокойно.) Возможно, именно мозг и погубит человечество.

ЮНОША. Вы не видите выхода, а мы видим.

АБРАХАМ. Выход, разумеется, существует.

ЮНОША. Какой же?

АБРАХАМ. Тот самый, чем лечат обыкновенный рак.

ДЕВУШКА. Я не понимаю…

АБРАХАМ. Радиоактивное облучение.

ДЕВУШКА (потрясенно). Облучение мозга?

АБРАХАМ. Вот именно, вы сообразительная девушка. Кто знает, может, человечество подсознательно это уже давно делает. Если рассматривать политику и увеличение радиоактивности в природе… Нужно давать такую дозу облучения, чтобы каждое последующее поколение рождалось чуть глупее. Тогда нам не грозило бы светопреставление. Вероятно, к этому все и идет.

ЮНОША. Мы против любого облучения!

ДЕВУШКА. «Нет» всяческим облучениям! В опасности разум наших детей — наше самое большое богатство!

АБРАХАМ. У вас уже и детишки? (Петухообразная птица издает какой-то несуразный звук, отличающийся от предыдущих.) Кроме облучения, есть, конечно, и другие методы. Нарушение природного равновесия химикалиями. Даже самым обычным загрязнением можно сделать многое. И человечество уже пробует это. Бессознательно, разумеется.

ЮНОША. Выходит, вы за загрязнение природы?

АБРАХАМ (чрезвычайно спокойно). Нет. Я ученый. Я просто размышляю о том, что делает человек.

ДЕВУШКА (словно декламируя).

В наших костях откладывается ртуть и стронций. Мир утопает в отбросах, все больше рождается уродов. Скоро наш чудесный земной шар станет пустынным заплесневелым мячиком в зияющей бездонности космоса. Все вымрет.

АБРАХАМ. Не верю, что все… Даже в эпоху оледенения вымерла лишь большая часть видов.

ЮНОША. Вы ждете новой эпохи оледенения? Хотите снова захлебнуться в ядах и задохнуться в зловонии?

АБРАХАМ (рассуждая вслух). Оледенение принесло и пользу. Мы с вами многим обязаны ему — оно-то и помогло нас одолеть. От холода погибли деревья — пришлось слезть на землю и стать человеком…

ЮНОША. Ну и софистика! Так рассуждая, можно прийти черт знает к чему. (Стучат. На пороге слуга ФЕРДИНАНД.)

ФЕРДИНАНД. Некий молодой человек с венком требует, чтобы его впустили.

АБРАХАМ. Скажи ему, что сегодня не могу. А венок пусть оставит в прихожей.

ФЕРДИНАНД. Что-то мне его лицо знакомо… Он у нас и раньше бывал. Никак, к хозяйской дочке лип…

АБРАХАМ. Лип?

ФЕРДИНАНД. Ну, ухаживал…

АБРАХАМ. Пусть липнет и дальше… Скажи ему, что я беседую с занятными юными консерваторами, которые пришли ко мне в первый раз. (Фердинанд кланяется и уходит.)

ДЕВУШКА. Консерваторами? Мы же за прогресс, мы изо всех сил боремся за прогресс.

ЮНОША. Раньше вы подозревали в нас верующих, теперь обзываете беззастенчиво консерваторами!

АБРАХАМ (поспешно). Простите, я человек старого поколения, не знаю всех этих модных словечек. Как зовутся эти средневековые телячьи нежности?

ЮНОША. Средневековые?!

АБРАХАМ. Ну, да. Ведь и тогда не доверяли медицинским экспериментам. Запрещалось даже трупы вскрывать.

ЮНОША. Мы за разумную медицину.

АБРАХАМ. Выходит, вы умеренники.

ДЕВУШКА (недовольно). Умеренники те, кто выпивает умеренно.

АБРАХАМ. Прошу прощения!

За окном раздается «Гимн во славу науки» в ритме марша. Его распевают весьма неотесанные голоса, песня должна звучать комично в своей патетике и поэтому немного зловеще, как любое проявление фанатизма.

ГИМН ВО СЛАВУ НАУКИ[14]

Неуемная сила науки

всеизменит на белом свете,будут счастливы наши дети,а тем более — наши внуки.Мы из колбы добудем солнце,новый строй — из большой реторты.Изготовят ученых ордыморе плазмы, белок и стронций.Неуемная сила наукивсе изменит на белом свете,будут счастливы наши дети.а тем более — наши внуки.

АБРАХАМ (страдальчески). Опять они! Это так действует моим животным на нервы!

ДЕВУШКА. Кто это?