О голубка моя

– Ванечка, ну перестань… Ты все хохмишь. У меня уже живот от смеха болит!

– Лиза, я абсолютно серьезно. Лиза, не дай мне пропасть. Выходи за меня замуж. – Он достал из кармана коробочку с кольцом. Самолет сильно затрясло, кто-то из пассажиров вскрикнул. Иван хотел расстегнуть ремень безопасности свободной рукой, чтобы встать на колени в проходе, но Лиза не дала, перехватила его руки:

– Что ты делаешь?!

– Предложение. Тебе.

– Ой, мамочки… – Лиза схватилась за голову, состроила забавную гримасу, словно не зная, плакать ей или засмеяться.

Самолет затрясло еще сильнее.

– Ты только долго не думай, – предупредил ее Иван. – У тебя времени на раздумья нет, кто знает, что с этим старым «кукурузником» сейчас может случиться. Мы в зоне повышенной турбулентности, между прочим.

– Ваня, так ты не шутишь? Ты делаешь мне предложение?

– Ну да, я как честный человек обязан его сделать. – Он немного дурачился, по старой своей привычке.

– Я еще замужем, Ваня.

– Ну так разведешься же? – Он глядел на Лизу специально широко открытыми, доверчивыми глазами – как у того кота, что из детского мультфильма…

Лиза не выдержала, опять улыбнулась:

– Ваня, какой ты старомодный, однако. Вот уж не ожидала.

– Я тебя люблю. А ты меня любишь? Нет, ты мне скажи честно – ты меня любишь, Лизон? – пролепетал он, продолжая дурачиться, хотя там, в глубине души, уже начал зарождаться страх. А ну как она откажет, ну как ускользнет мечта всей его жизни…

– Люблю, – сказала она, потом, ослабив ремень безопасности, обняла Ивана.

– И ты выйдешь за меня?

– Да, – смеясь, прошептала ему на ухо Лиза.

– Ура. Ура, товарищи. Ура!!!

– Господи, тише…

– Ура!!! Она согласилась стать моей женой! Ура! – Иван поднял над головой коробочку с кольцом.

В самолете, несмотря на болтанку, засмеялись, потом в хвосте кто-то захлопал, и дальше – уже хлопали во всем салоне.

– Поздравляю! – Мимо, хватаясь за спинки кресел, прошла улыбающаяся стюардесса. – Только, пожалуйста, не отстегивайте пока ремни.

Лиза сидела и смотрела на Ивана со странным выражением. Совсем как та героиня из любимого фильма его юности.

Не понять – то ли печалится она, то ли радуется. Странная, непонятная девушка.

Тайна, которую за всю жизнь не разгадаешь.

…Приземлились в Москве благополучно.

Иван «ловил» багаж на ленте транспортера, Лиза стояла рядом. Вдруг у нее в сумочке зазвонил телефон.

– Это твой? – дернулся Иван. – Ты его все-таки включила?

– Ну, а вдруг что-то срочное? Мы в Москве, я думаю, уже пора… – упрямо покачала она головой, доставая телефон. – Алло. Что?

Лиза стояла молча, бледная-бледная, и слушала, что ей говорят, прижимая трубку к уху.

Ивану стало не по себе. Он занервничал. Пропустил даже свой чемодан – тот пошел на второй круг. А, ладно, не убежит ведь.

– Лизочка, что случилось, детка? – ласково спросил Иван.

– С Егором беда. А я ничего не знала… – прошептала Лиза потрясенно.

Телефон выскользнул у нее из рук, упал на пол. Иван поднял аппарат, протянул его Лизе, но та, кажется, и не заметила этого. Просто стояла и глядела куда-то вниз, даже не моргая.

Вид у возлюбленной был такой, что Иван даже подумал – наверное, Егор умер, что ли?

* * *

Было темно.

Лишь где-то сверху, под перекрестьем деревянных балок, горела лампочка. Впрочем, «горела» – это слишком сильно сказано. Скорее – едва-едва тлела, озаряя тусклым светом небольшое пространство вокруг.

Мужчина лишь краем глаза видел это мутное сияние, лежа на животе, щекой на шершавой деревянной поверхности.

Откуда-то снизу из щелей тянуло сырым подвальным запахом, затхлостью. Где-то неподалеку капала вода.

Какой скучный, противный, раздражающий звук. Кап-кап. Кап-кап…

Мужчина застонал, хотел повернуть голову – чтобы переменить позу и, возможно, тем самым хоть немного избавиться от навязчивых запахов и звуков, но сил у него не было. И голова такая тяжелая, словно свинцом налитая.

Главное, совершенно непонятно, что он тут делает. Зачем лежит в столь неприятном месте, на грязных досках.

Кап-кап. Кап-кап. Кап-кап.

Тянет сыростью не столько снизу, а сбоку, именно с той стороны, куда повернута голова. Там тьма совсем сгущается, превращается в черноту, именно оттуда и несет подвалом. Наверное, если не совсем ловко повернуться, то можно скатиться с досок вниз, провалиться в эту щель. А там что? А там тот самый подвал и есть, что в каждом доме.

Скатиться в подвал мужчине совсем не хотелось. Если он туда попадет, то его уже точно не найдут. Ну кому в голову придет лезть в столь мрачное место? Люди не догадаются, что он там.

Он будет лежать в этом подвале, лежать… год, сто лет, тысячу. О нем все забудут. А это так скучно и противно – тысячу лет лежать в темном вонючем подвале.

Не найдут. Люди. Люди? Какие люди, кто именно? Кто должен его искать, почему? И кто он сам? И почему он тут, главное?

Тусклый, временами мигающий свет от лампочки чуть успокаивал мужчину. Вроде как можно отличить свет от тьмы. Уже хорошо. Хотя, смутно помнится, есть какой-то другой свет, сильный и приятный. Когда все видно, все окружающее, до мелочей… Вот только не вспомнить, что именно. Но точно что-то хорошее.