О каретах и тыквах (СИ)

Я наблюдала, как светлого обступили, поздравляя. Первым предсказуемо подбежал Ивас: мальчишка успел очень привязаться к Дайнору, видел в нём эдакого второго старшего брата и при этом был слишком эмоционален, чтобы не поздравить его первым. Потом подошли другие студенты, вежливо пропустив вперёд беловолосого Раонока. Я отметила в толпе суккубу Миару, и, быть может, совершенно случайно сотворила чары приближения, чтобы лучше видеть. Мне хотелось знать, насколько далеко продвинулась первая красавица Академии в охмурении объекта, на который заявила права.

Что сказать? Миара была прекрасна, как и всегда.

Объективно говоря, она была во многом хороша. Как бы я ни ревновала в глубине души, но всё равно полагала, что это не зазорно - отдать мужчину такой сопернице. Миара была красива, умна, да к тому же ещё весьма неплоха в энергетических практиках, пусть и только нисходящих (на созидающие, увы, были способны лишь потомки Древних, Высших и Стихийных демонов).  Опять же, в отличие от меня Миара никогда не планировала строить самостоятельную карьеру - она была вполне очевидно настроена на то, чтобы заиметь покровителя. Или нескольких. В принципе, обычная история для суккуба.

Однако, я не без злорадства отметила, что с Дайнором ей ничего не светит: слишком уж равнодушным был взгляд светлого, а улыбка - приклеенно-вежливой. И уж было отвернулась, забыла думать об этом, когда...

Беана, благополучно спасённая дева-в-беде, попалась светлому на глаза: ручки сложены на груди, очи сияют от благодарности, розовые губки приоткрыты, ресницы трепещут, напяленное вопреки уставу платье, подозрительно напоминающее по покрою наряды светлых донни со фресок, развевается по ветру.

Она не стала подходить, но встала так, чтобы он наверняка её заметил... И светлый заметил. Я увидела, как в его глазах пусть на миг, но отразилось то, что ранее я видела там только при взгляде на меня.

Я ощутила странную пустоту в груди, глядя на эту картину.    

Кажется, Беана оказалась умнее, чем я предполагала. Она решила разыграть свой козырь - красоту, и начала с неожиданных, но правильных карт. У неё хватило хитрости понять, что образ нуждающейся в опеке жертвы, преимущественно презираемый в темномагических кругах, популярен  у светлых мужчин.

И - что же? Дайнор, судя по всему, действительно клюнул.  

*

- Она от него не отлипает, - прошипела Джи. - А он ведётся, как дурак!

Я покосилась на расположившуюся неподалёку компанию, мысленно согласилась с этим диагнозом, но вслух отметила:

- Это не мои проблемы.

- Да брось! - Джи негодовала. - Ты слышала, что эта курица пошла против всех негласных правил Академии и натравила Дайнора на Миару? Пришла к нему, глазами похлопала и пожаловалась: скажи, мол, этой суккубе, что мы просто друзья, иначе она меня убьёт!

- Дай угадаю: он пошёл и сказал?

- Да! Заявил Миаре, что жестокие женщины ему в любом случае неинтересны.

- Вот видишь, - я криво усмехнулась. - Я ему в любом случае неинтересна.

- Да брось! - Джиа была раздражена настолько, что даже хвост ходуном ходил. - У тебя тут вероломно соблазнённого светлого уводят, а ты ничего не делаешь? Беана - глупая бездарная посредственность, вечно жалующаяся на судьбу и корчащая из себя непонятно что. А теперь она буквально прилипла к нему под предлогом того, что она "не такая как все" и её по этому поводу должен кто-то защищать! Иначе мы обижать будем, да-да.

- Может, такая ему на самом деле и нужна? Ты не думала об этом, Джи? - уточнила я ровно. - Такая, которую приятно будет спасать, такая, которая станет хлопать глазками в нужный момент, такая, с какой будет попроще?

- Что за ерунда?

- Не ерунда, - я усмехнулась. - Всего лишь разница культур. В действии.

14

*

На самом деле я, конечно, злилась. Злилась настолько, что упали мои баллы по энергетическим практикам, а ректор Джин, что вела астральные путешествия у успевающих групп, даже попыталась выспросить аккуратно: не произошло ли у меня чего в жизни часом?

От этого, разумеется, я раздражалась ещё больше.

Нельзя сказать, что со мной не случалось вещей похуже. Очень даже! Но любовная маета в нашем возрасте - штука страшная, а у меня усугублялась она тем, что злилась я больше на себя. Право, в чём можно обвинить светлого? Я прямым текстом сказала ему, что между нами не будет ничего серьёзного, и очень обстоятельно объяснила, почему. Я была груба. Во многом именно из-за меня (а точнее, из-за моей несдержанности и настойчивости той ночью) он вообще оказался в такой ситуации. Чему удивляться, что он отступился?

Да, он сказал те слова на прощание, которые вселили в мою душу наивно-сопливую надежду на нечто невнятное, но очень романтичное. Шок после его слов о крыльях окончательно минул, оставив после себя лёгкую печаль. И тень робкой надежды.