О крысах и мышах

Что касается других членов групп, то основной контингент составляли самцы, которые были весьма похожи друг на друга как внешне, так и по характеру поведения, поэтому без индивидуальных меток их не всегда можно было опознать. Они избегали контактов с доминантами и друг с другом, во время кормления старались утащить кусочек куда-нибудь в сторону или в укромный уголок и там спокойно съесть. Впрочем, характер их пищевого поведения сильно зависел от темперамента доминанта. Субординатные самцы не дрались между собой, а к чужакам проявляли интерес, обнюхивая издали и вблизи, но не агрессивность. Только после неожиданного исчезновения Варвара среди самцов развернулась борьба за господство. Наступил период драк, взаимных угроз и преследований, в результате которых в парцелле появился новый доминант.

Наиболее таинственными членами групп были угнетенные самцы, статус которых был не совсем понятен. Их жизнь в свинарнике была немногим лучше жалкого прозябания подчиненных самцов в вольерах. Существенная разница заключалась лишь в том, что если в вольере подчиненным самцам деваться некуда и они вынуждены висеть на сетке, то в условиях свинарника их жизненное пространство в принципе неограниченно и они всегда могут отыскать укромное место. Эти изгои демонстрировали классический вариант пространственно-временной изоляции от своих собратьев: их норы, места отдыха и чисток шкурки располагались в стороне от нор других крыс (порой на значительном удалении). К местам кормежки и источникам воды эти зверьки подходили лишь тогда, когда там не было других пасюков, причем добирались туда окольными путями, которыми редко пользуются другие члены группы. Однако социальный статус таких изгоев совсем не так очевиден, как это может показаться на первый взгляд.

В первой парцелле, например, был всего один угнетенный самец, которого окрестили кличкой Чадо. Он редко попадал в поле зрения наблюдателя, и его поведение не привлекало особого внимания. Но после исчезновения Варвара Чадо сделал совершенно невероятную карьеру: в конце концов он занял доминирующее положение в группе. Как уже говорилось, первоначально лидерство в упорных боях завоевал один из субординатов, однако продержался он всего около двух недель. Спустя месяц после исчезновения Варвара Чадо утвердился в новой роли, демонстрируя весь поведенческий репертуар доминанта, к тому же весьма агрессивного. При этом его предшественник оставался в группе. К сожалению, процесс превращения Чадо в доминанта проследить не удалось, так как это событие произошло во время небольшого перерыва в наблюдениях. Выглядел зверек совершенно не так, как в эпоху Варвара: его вес заметно увеличился, шерсть стала чистой и пышной, а уверенное хозяйское поведение мало чем напоминало прежнюю боязливость.

Загадку этого превращения, возможно, объясняют исследования Д. А. Каменева, который показал, что иерархическое положение самцов диких домовых мышей в группах зависит от типа нервной системы. Иначе говоря, не каждый самец может стать доминантой: для этого надо обладать не только физическими данными, но сильным типом нервной системы. Место доминантов, которых исследователь специально изымал из группы, также нередко занимали подчиненные самцы, стоявшие у подножия иерархии. Оказалось, что эти потенциальные доминанты, влачившие существование Омега-особей, обладали сильным типом нервной системы и именно поэтому подвергались наиболее ожесточенному преследованию господствующих Альфа-самцов, превосходивших их физически. По-видимому, Чадо был потенциальным конкурентом Варвара, поэтому доминант наиболее активно его преследовал, загнав на низшую ступень иерархической лестницы. Звезда Чадо взошла почти к самому концу периода наблюдений, поэтому его дальнейшая судьба осталась невыясненной. Но и то, что стало известным, объясняет, почему, говоря об угнетенных самцах и их статусе, мы использовали определения «таинственный», «непонятный».

Волей случая в первой парцелле появился еще один изгой. В опытах по изучению реакции членов парцеллы на незнакомых самцов использовали так называемых гладиаторов — заведомо чужих для изучаемой группы самцов, которых насильно помещали на территорию парцеллы, привязывая полутораметровой цепочкой за заднюю лапу. Один из таких гладиаторов сорвался с цепочки и скрылся в ближайшей норе. Он остался в парцелле, став типичным угнетенным самцом. Зверек рисковал приближаться к местам кормежки и источникам воды лишь в то время, когда там не было других крыс; он заметно похудел, на теле появились следы многочисленных покусов, шерсть его стала тусклой, свалявшейся. Он устроил убежище не в помещении свинарника, а в густой траве снаружи, но в пределах участка обитания парцеллы. В описанных фрагментах биографий двух угнетенных самцов есть весьма примечательный момент. Хотя оба они могли уйти из парцеллы и вести жизнь вольных отшельников, зверьки предпочли такой свободе жизнь в группе, хотя и в роли изгоев.