Старый Епископ вышел из Собора и встал, ожидая, когда подадут его карету. Но кучер почему-то замешкался, и Епископа окружили люди, прося благословить их. Он рассеянно благословил подошедших, карету уже подали к подъезду, и он был готов покинуть восторженных горожан. Но в толпе кто-то весьма настойчиво дотронулся до его локтя, и Епископ повернул голову.

– Святой отец, – заговорила с ним некая женщина, – мне жизненно необходима ваша помощь.

Под глазами у нее лежали темные круги от бессонных ночей, выдавая смятение души, добротная одежда говорила о ней, как о представительнице среднего класса, а изящные туфли – как о даме не лишенной вкуса.

И Епископ пригласил Женщину в свою карету.

– Я прекрасно понимаю, что вы не одобрите происходящего в моей жизни, святой отец, но есть нечто большее, нежели чем ваше одобрение или неодобрение.

– Что же? – невольно спросил он, посмеиваясь про себя над ее простотой.

– Сама любовь, – сказала Женщина, и глаза ее засияли.

Епископ не ожидал такой прямоты от простой горожанки и невольно выпрямился.

– Продолжайте, – проговорил он.

– Я была обвенчана несколько лет назад, но вот совсем недавно поняла, что жила неправильно. Появился в моей жизни человек, который стал для меня самой жизнью. И это наполняет меня любовью.

– Вы не боитесь зайти слишком далеко в своем увлечении? – серьезно и строго спросил Епископ.

– Со своим любимым я ничего не боюсь, – тихо призналась Женщина.

– Чего же вы ждете от меня?

Пришла зима, провела холодными пальцами по ее щекам, ветром трепала ее плащ, заметала сухим снегом дороги к городскому Собору, но перед тоненькой свечкой зима отступала, отогревалось сердце, молитва беззвучно лилась с губ.

Ей не было легко, она не знала, где он, с кем он, кто она для него. Поэтому она молилась за него и просила о его радости, даже не зная, в чем заключается для него радость. Он был ей больше, чем отец или мать, он не был мужем, он не был любовником, он просто был безоговорочно и безоглядно любим.