О любви, семье и государстве

Таблица IV.2, составленная на основе европейских и японского источников, хотя приводит несколько иные коэффициенты, тем не менее подтверждает ту же самую тенденцию, что и таблица IV.1.

Таблица IV.2. Коэффициенты брачности и разводов в странах Западной Европы и Японии

Источник: Eurostat Yearbook 2004, p. 46–47

Однако, если исходить из соотношения количества разводов и браков (а не из коэффициентов), то ситуация окажется более критической. Как, например, констатирует Национальный статистический центр по здоровью (США), 43 % первых браков заканчиваются разводом в течение 15 лет. В среднем по западным странам от 30 до 50 % браков распадаются. В Англии эта пропорция увеличилась с 50 % в 1991 г. до 55 % в 2001 г. Обращает также на себя внимание, что в католических странах (Испания, Италия, Франция) коэффициент разводов меньше, чем в странах протестантских и англиканских. Считается, что более жесткая религия тормозит этот процесс. Тем не менее, что касается коэффициента брачности, то очень большой разницы между ними нет.

Обратной стороной тенденции к сокращению числа браков является увеличивающееся количество детей, рожденных вне брака. По европейским данным, доля детей, рожденных вне брака, в странах Европейского союза увеличилась с 6 % в 1970 г. до 30 % в 2002 г.

Таблица IV.3. Количество детей родившихся вне брака

Источник:

Eurostat 2005

В Швеции эта цифра равна 56 %. Разберем чуть подробнее данную тенденцию на примере Англии.

Английские источники указывают на устойчивую тенденцию снижения количества браков (включая «сожительствующие пары»), имеющих детей, с 92 % в 1971 г. до 73 % в 2002 г. и увеличения матерей/отцов-одиночек соответственно с 8 до 27 %.

Количество матерей-одиночек, никогда не бывших замужем, также увеличилось с 1 % в 1971 г. до 12 % в 2002 г. Количество же разведенных матерей за эти же годы выросло с 6 до 12 %[96].

Динамика за последние десятилетия свидетельствует и о другом негативном факторе: нежелании людей связывать себя брачными узами. Даже по данным 1996 г., процент холостяков в возрасте 30–39 лет в европейских странах в среднем составлял от 30 до 50 %, процент же незамужних женщин — от 17 до 40 %. Если же к ним добавить количество разведенных мужчин и женщин той же возрастной категории (а в процентах это от 6 до 10 %), окажется, что в среднем около 40 % мужчин и женщин находятся вне семьи. Для Швеции же эти показатели просто экстремальны: для мужчин — 57,4 %, для женщин — 48,6 %[97].

На опасность такого состояния указывал еще Платон, который полагал, что женить необходимо с тридцати лет до тридцати пяти. «Ослушник же, не женившийся до тридцати пяти лет, должен ежегодно в наказание выплачивать такую-то сумму, чтобы ему не казалось, будто холостая жизнь приносит ему облегчение и выгоду»[98]. Более чем через две тысячи лет о том же писал Бальзак: «Состояние холостяка — состояние противообщественное. Конвент одно время намеревался обложить холостяков двойным налогом по сравнению с людьми семейными. В этом проекте была заключена самая справедливая из идей налоговой политики»[99]. Любопытно, что в Советском Союзе был период, когда холостяков облагали налогом за бездетность. Потом его отменили. И совершенно зря.

Дело в том, что человек вне семьи — это не просто явление, ведущее к сокращению рождаемости. Это, прежде всего, человек без привычки нести ответственность. У него нет социальных обязанностей. Он становится асоциальным и чаще всего превращается в угрозу самому обществу. По крайней мере, он всегда склонен к правонарушению. Такой логический вывод подтверждается и эмпирическими исследованиями, проведенными американскими учеными. Из их результатов следует, что неженатый мужчина в возрасте между 24 и 35 годами имеет в три раза бoльшую вероятность стать убийцей, чем женатый мужчина того же возраста. По мнению Мартина Дэйли и Марго Уилсона, такое различие вызвано «умиротворяющим эффектом брака»[100]

. Исследования других американских ученых (Рянди Торнхил, Нэнси Торнхил, Дэвид Бас, Ф.А. Педерсон) подтверждают также и тот факт, что неженатые мужчины, помимо убийств, более склонны и к другим тяжким преступлениям — ограблениям, изнасилованиям и т. д. (там же).

Естественно, это касается не только мужчин, но и женщин, хотя и не в такой экстремальной форме.

То же самое происходит и с детьми матерей-одиночек, хотя и по другим причинам. Именно такие дети и составляют основной процент правонарушителей[101].

Этого на Западе многие не понимают. Сейчас полным ходом формируется новая модель семьи, которая восхваляется сторонниками равноправия женщин. Для примера беру вариант английской семьи, возникающей в недрах так называемого среднего класса.