О людях и самолётах 2

Дачные участки начинались сразу же за городом. Как водится в авиагарнизонах, они были огорожены отслужившими перфорированными стальными плитами, снятыми с посадочных площадок. Участки поделили так, что у каждого был выход к реке.

Увидев воду, мы вывалились из машины, и, раздеваясь на ходу и бросая пропылённые и потные технички, бросились к реке. Пока мы с Игорем слезали с мостков, щупали воду и, позорно молотя ногами, выгребали на середину, у Вадика река уже закончилось. Плавал он просто фантастически – стремительно, не оставляя за собой ни пены ни брызг, так плавают выдры. Наплававшись, мы улеглись загорать, а Вадик вздумал ловить раков. Вода была удивительно прозрачной, и на дне Вадик увидел рака, который приветственно помахивал ему клешнями. Вадик немедленно нырнул, но рак оказался животным хитрым и увёртливым и напоследок сбежал, как следует, цапнув его за палец.

– Так, дорогие гости, – сказал нам инженер, – если хотите есть шашлык жареным, пошли за дровами.

– Далеко? – спросил Игорь, – штаны надевать?

– Не надо. Всё на участке. Вот, видите пень? Я корни уже подрубил, надо его выкорчевать, но один я не смогу. Ломы в сарае.

Мы притащили ломы, подсунули их под пень и попытались вывернуть его. Пень скрипел, качался, но оставался на месте.

– А ну, товарищи технические интеллигенты, – сказал Вадик, – отойдите во-он туда, под яблоню…

Он выбрал самый длинный лом, загнал его под пень, пошире расставил ноги и рванул. Пень крякнул, что-то под ним треснуло, и он опрокинулся кверху лапами, оставив изрядную яму. Спина Вадика порозовела, и возле поясницы стали видны белые, сходящиеся к одной точке шрамы, на которые почему-то не действовал загар…

Сухое дерево в мангале жарко горело, Вадик с инженером взялись нанизывать мясо на шампуры, а мы с Игорем нашли в сарае удочки и отправились на рыбалку. Рыба нам, конечно, была не нужна, но хотелось ощутить забытую, детскую радость рыбалки, когда красно-белый пластмассовый поплавок среди широких листьев водяных растений вдруг начинает подпрыгивать, нырять и дёргать леску. Первому повезло Игорю. Он поймал какую-то рыбёшку и уже размахнулся, чтобы бросить ею в воду, как вдруг за нашими спинами кто-то сипло мяукнул.

Мы оглянулись, на мостках сидел серый кот и полыхающими жёлтыми глазами следил за рыбкой. Игорь бросил ему добычу, кот схватил ею и ускакал в клумбу анютиных глазок. Через пару минут, облизываясь, он вернулся. Дело пошло веселее. Вытаскивая рыбёшку за рыбёшкой, мы бросали их коту. Сначала он прятался в цветах, потом стал отбегать на шаг-другой, а под конец рыбалки доедал рыбу, уже лёжа на мостках.

И вдруг у Игоря клюнуло по-настоящему, и он вытащил плотвичку размером с ладонь. Это была уже настоящая добыча! На наши крики прибежали Вадик и хозяин, Игорь с гордостью достал из детского ведёрка с водой плотву. Скользкая рыба неожиданно вывернулась из его рук и подпрыгнула. Откуда-то снизу метнулась серая кошачья лапа, зацепила рыбу, кот схватил ею зубами и, задрав хвост, поскакал по грядкам. Он понимал, что такой большой и серьёзный улов у него могут и отнять.

Улыбаясь, инженер объяснил, что это соседский кот, известный дачный ворюга. Зимой он живёт в городской квартире, а на все лето его вывозят на дачу.

***

Стемнело. Мы сидели на застеклённой веранде под жёлтым матерчатым абажуром с кистями. На столе остывало мясо, на блюде лежала картошка, которую надёргали здесь же на грядках, сполоснули в реке и тут же сварили, лук, редиска, салат…

Хозяин, не торопясь, рассказывал, как в Афгане они охотились за душманскими караванами, как делили с десантниками трофеи, как гнали бражку, как ремонтировали покорёженные «вертушки», как научились есть, держа тарелки закрытыми, чтобы в них не набивался песок.

Мне не хотелось больше пить, я тихонько встал, взял раскладушку и ушёл к реке.

Было тихо. Под мостками еле слышно журчала вода, в траве что-то шуршало и пиликало, в листве старой яблони возилась и недовольно бормотала со сна какая-то птица. Над городом беззвучно кружили длинные тени, посверкивая иногда красным и зелёным – в полку заканчивались ночные полёты.

Я лёг на спину. Небесная сфера над головой едва заметно вращалась. Звезды пахли рекой и нагретыми за день травами. Они медленно разгорались глубоким бело-зелёным, переходящим в ярко-синий светом, а потом тускнели как остывающие угли. Иногда по небу проносился стремительный росчерк падающей звезды, но я ни разу не успел загадать желание.

В кустах зашуршало. Я повернул голову и увидел нашего приятеля кота. Я позвал его, похлопав ладонью по раскладушке. Кот прыгнул, потоптался, выбирая себе место, плюхнулся мне под бок и замурлыкал. Я положил руку на тёплый кошачий бок. Кот пару раз мурлыкнул и быстро, как это умеют делать кошки, заснул. Во сне он посапывал и куда-то бежал. Наверное, ему снилось, как он скачет по грядкам с плотвой в зубах…

Меня позвали пить чай, но я не стал отвечать. Мне не хотелось тревожить кота, птицу на яблоне и окружавшую меня ночь.

Звезды завели хоровод, разбрасывая разноцветные, хрустальные лучи, и я заснул.

***