О мальчике, который умел летать, или путь к свободе

            Правильно сделанный резец самозатачивается. Знания, умения и навыки, которыми пичкали вас в школе, прошли сквозь вас, как через проходное парадное. Знания, умения и навыки, обретенные как средства решения задачи, становятся памятью тела - инструментом психомоторики - на всю жизнь.

            Итак, работа этого учителя заключается в том, что он

            1) приучает ученика верить самому себе (своей критичности),

            2) приучает его верить собственным действиям (своей психомоторике),

            3) приучает его слушаться мудрости тела (расходуя энергопотенциал, не переходить границу дозволенного).

            Эти учитель и ученик почти не пользуются словами - истинная работа не терпит суесловия. Это своеобразный тандем. Вначале в нем лидирует учитель; затем, когда их умение выравнивается, они лидируют попеременно; наконец, ученик окончательно выходит вперед, и нет для этого учителя большего счастья, чем снова и снова встречать на своем пути свидетельства талантливой работы его ученика.

            Выводы.

            Первый учитель, используя педагогический шаблон, считает свою задачу исполненной, если сводит территориальный императив ученика к размерам жизненного пространства. Если это ему не удается, он избавляется от ученика - добивается, чтобы его перевели в другую школу.

            Второй учитель, облагораживая конформизм, тоже сводит территориальный императив этого ученика к рамкам жизненного пространства; но, при этом оставляет его в приятном заблуждении, что он может все на территории, которую способен охватить чувством.

            Третий учитель впускает ученика на свою территорию, и они работают вместе, пока территориальный императив ученика не выйдет за пределы освоенных учителем границ.

            УЧЕНИК НА УРОВНЕ ЧУВСТВ

            Как вы знаете, главное отличительное свойство этого ученика - великолепная психомоторика. Энергопотенциалом он похвалиться не может; его достаточно для жизни с удовольствием, но слишком мало, чтобы посягнуть на задачи. Его критичности хватает, чтобы с первого взгляда угадывать гармонию, но от дисгармонии он мгновенно отгораживается (поскольку контакт с нею - по сути, творческая работа, - требует больших энергетических затрат, которые ему просто не по карману). Обусловленная критичностью двойственность и делает его конформистом.

            Это во всех отношениях приятный человек. Он очень много читает - причем хорошей литературы - и все помнит. Он с удовольствием слушает мелодичную (традиционную) классическую музыку. Он пишет стихи. Рисует. Танцует. Легко овладевает музыкальными инструментами. Он охотно занимается с землей и растениями на садовом участке. Он спортивен, поэтому принимает участие в спортивных играх, но профессиональный спорт его не привлекает: легко освоив перворазрядный или даже кандидатский норматив, он обычно этим и ограничивается: его самокритичность слишком слаба, чтобы мышечную работу на этом и более высоком уровне уметь превращать в удовольствие.

            Его приятность для окружающих объясняется его ярко выраженным коллективистским чувством. Он не может быть один. Едва получив удовольствие от источника гармонии, он должен немедленно поделиться сформировавшейся в нем мыслью со слушателями (а в них эта мысль становится либо источником интеллектуального чувства - если они находятся на одном с ним энергетическом уровне, либо источником положительных эмоций - если они находятся на порядок ниже).

            Вот и прояснилась его роль в группе: он - источник информации и идей. Значит - идеолог. Но собственных идей у него нет, все - заемные; он их просто тиражирует. И эта несамостоятельность становится самым уязвимым аспектом его позиции. Пока он выражает себя в монологе - у него все в порядке; но едва начинается общение (диалог) - он теряет устойчивость. Ведь собственных мыслей у него нет, он может опереться только на память, а она - даже самая обширная и оперативная - не в силах угнаться за многообразием житейских ситуаций. Как же вывернуться нашему герою, чтобы не потерять лицо? Очень просто: он хитрит. Так что запомните: хитрость - это компенсация несамостоятельности мышления.

            Он обманщик поневоле.

            Ум выделяет его из группы. Была б у него критичность получше, он бы, пожалуй, сумел бы удержаться в тени. При этом - сохраняя роль идеолога - он стал бы и теневым (значит, истинным) лидером группы. Но ложное чувство собственного превосходства выносит его вперед. Его мизансцена соответствует его энергопотенциалу - она коротка. Выговорившись, он теряет опору, и когда начинается диалог, он оказывается перед необходимостью создавать эту опору собственными руками (простите - языком). И он начинает блефовать. Будь у него побольше энергии, он, как умный человек, легко бы сообразил, что не рискует ничем - и это бы придало ему и сил, и уверенности и позволило бы ему претендовать на роль лидера. Но сил нет, он боится разоблачения - и это губит его. Группа ощущает в нем неполноценность (а может быть, и осознает, что это страх, если в группе найдется еще один умный человек, который в борьбе за лидерство назовет его ахиллесову пяту ее собственным именем),