О маленькой птице размерами с остров

– Знаю, мой друг, знаю. Я отпущу тебя и тогда стану ждать. Может измениться что, – они сидели рядом друг с другом по обе стороны решетки, у них еще было время поговорить, может последний раз, но они сидели молча.

– Один хороший случай может научить всему, что хочешь, – с улыбкой сказал Ник и направился к лестнице.

Так говорят, наверно, нарочно, чтобы не пугать надежду заговорить снова. Прощание ставит точку, но когда говоришь так, это может означать что угодно. Следующее утро для Каина не подарило солнца, в трюмах всегда темно и потому он ждал не ночи, а Ника, когда тот скажет ему – «плыви мой друг». Каин поступит как велено, но куда плыть? что делать, когда приплывешь? Наверное, жить, что ему еще остается.

Это было время солнца, под ним жили все цивилизации того времени, тогда оно было в зените. Когда-нибудь это повториться вновь, а сейчас оно медленно заходит, косо бросая свои лучи и устремляясь на север, пробуждая детей великана Имира. Они станут рвать его на части, создавая мир на его костях. Несчастный бог, самый настоящий бог, он все еще жив. Скоро Олимп осознает свою несостоятельность, в своем блаженстве и всевластии. Они всего лишь счастливцы, дети которым подарили игрушку в вечное владение. Они же и потеряют ее и потеряют намеренно, от того что она больше не приносит им радости, что не воспевает их славу и беспечную красоту. Лишь один бог не потеряет своего мира, тот у которого ничего нет кроме самого себя. Дели его сколько угодно и думай, что убил навечно. Можешь забыть, не знать вовсе, а это ты. Хочешь ты такой власти? Живешь ты в этом мире, жил ли когда? Ник думал об этом теперь снова, лишившись последней опоры, перестав плыть в облаках. Его мечты жить среди людей, его вера в Каина как проводника обратно теперь угасла. Когда Ник был не один, он переставал думать о том, что он должен этому миру хоть что-то кроме обитания в нем. Пройдут годы и все забудется, начнется с начала, но если вспомнит хотя бы один, не будет ли это обманом?

Рим не ждал Ника, этот город вообще никого не ждет, а идут в него все. Тогда это было так, и Ник не стал этому сопротивляться. Становилось интереснее, что же случиться когда дорога выбрана иная. Должно быть произойдет нечто, до того не известное. Ник этому был даже рад, не переживать же одну жизнь столько раз. Ему интересно.

Политическое устройство в мире действительно менялось на глазах, но только на глазах Ника. Все думали, что так и должно быть, а тем временем Римская империя все еще удерживала средиземное море, Балканский, Апеннинский и Пиренейский полуострова. Активно развивалась Британская империя, Германцы так же стали независимы. На востоке же напротив, наблюдалась раздробленность сродни феодализму. Эффект бабочки одним словом давал о себе знать, но отнюдь не в тех масштабах каких можно было ждать. Мир жил по прежним законам природы и законам природы человека. Власть ни куда не девалась, по-прежнему существовало понятие религии. Религия скорее была похожа на субкультуру, нежели на священные каноны. Никто не верил, слепо повинуясь с тайной опаской, не готов был отдавать душу на повеление господа. В то же время терялась какая-то банальная совесть, предотвращающая нас от ошибок, отделяющая добро и зло. Имея возможность пренебречь одной деталью, рушилась целое строение. Вавилонская башня уже точно не будет достроенной, не в этой жизни, по крайней мере.