О медицине

Напротив, недуг смертелен, если при непрекращающемся лихорадочном состоянии держится боль в мочевом пузыре, а кишечник не работает; и это особенно опасно для детей в возрасте от 7 до 14 лет.

Если при воспалении легких в. первые дни не было кашля с мокротой, и он появился на седьмой день и не прекращался позже, то это опасно; и чем больше в мокроте смешанных, не разделенных между собой окрасок, тем хуже (для больного).

И однако, нет ничего хуже того, когда мокрота выделяется одноцветная, будь то желтоватая, красноватая - кровянистая, беловатая, клейкая, бледноватая, или пенящаяся; все же самая плохая, мокрота черная.

При этой болезни опасны кашель, насморк и даже чиханье, которое считается при других заболеваниях благоприятным; но чрезвычайно опасно, если неожиданно, вслед за этим начинается понос. Почти те же признаки, то более мягкие, то более суровые, которые бывают при воспалении легких, повторяются обычно и при болях в боках.

Смертельно опасно, если из печени выделяется кровавый гной. Из гнойников очень опасны те, которые распространяются внутрь, причем также изменяется наружный цвет кожи; а из тех, которые образуются в верхней части, особенно опасны большие и совершенно ровные, без вздутия.

Определенно есть опасность, если даже с поднявшейся рвотой или истечением наружу гноя лихорадочное состояние не прекратилось, или прекратившись вновь возобновилось; а также если сохраняется жажда, отвращение к пище, понос, если гной свинцового цвета и бледноватый; если у больного нет иных выделений, кроме мокроты с пеной. При этом от нагноений, которые дают болезни легких, погибают почти всегда старики, а от прочих нагноений - молодые люди.

При чахотке для исхудавшего больного зловещим признаком являются мокрота, смешанная с гноем, постоянный лихорадочный жар, совершенно лишающий аппетита, и мучительная жажда.

Если кто-нибудь долго проболел этой болезнью и у него стали выпадать волосы, а в моче обнаруживаться паутинообразные осадки, с дурным запахом, больной вскоре умирает, особенно когда ко всему сказанному присоединяется понос, да если дело происходит осенью, когда почти всегда погибают те, кто переживал остальные времена года.

Также грозит смерть, когда при этой болезни гной выделяется с мокротой, а потом совершенно прекращается его выделение. У молодых людей, к тому же, при этой болезни обыкновенно появляются рвота и свищи, которые не легко излечиваются, кроме случаев, когда преобладают положительные признаки здоровья.

Из общего же числа больных чахоткой с большим трудом излечиваются девушки или женщины, у которых задерживаются регулы.

Если у здорового человека вдруг начинает болеть голова, а потом наступает глубокий сон, такой, что он храпит, не просыпаясь, то к седьмому дню надо ждать гибели; тем более если предварительно не было поноса, если веки у спящего не смыкаются и видны белки глаз. При этом наступает смерть, если этот недуг не прерван лихорадкой.

Водянка же, когда она начинается при острой болезни, редко заканчивается выздоровлением; конечно, если она сопровождается признаками, противоположными тем, которые были изложены выше.

Равным образом, кашель при этой болезни сохраняет надежду: даже, если произошло кровоизлияние вверху или внизу, и водянка захватила среднюю часть тела. У некоторых при этой болезни возникает даже опухоль, которая то опадает, то снова образуется. Итак, эти больные подают больше надежды на выздоровление, чем те, о ком шла речь выше, если они следят за собой; но почти никогда не бывает уверенности в полном выздоровлении. Естественно, если кто удивляется следующему: каким образом какая-либо болезнь поражает наше тело и в то же время в какой-то мере его исцеляет.

Ведь если при водянке скапливается много жидкости или если при большом абсцессе скопится много гноя, и потом сразу все это схлынет - больной окажется в смертельной опасности, как здоровый человек, потерявший много крови от раны.

Больные же, у которых суставы болеют настолько, что поверх их мозоли образуют нечто вроде бугорков, от них никогда не избавятся: эта их болезнь или возникла под старость или, начавшись в молодые годы, продлилась до старости; временами несколько смягчаясь, она никогда вполне не исчезает.

Также с трудом излечивается эпилепсия, полученная после 25 лет; еще труднее - проявившаяся после 40 лет; так что в этом возрасте есть некоторая надежда на природу и едва ли на медицину.

Если при той же болезни бывает потрясено все тело, а до этого ни в каких его частях не ощущалось приближение припадка, но человек, будь он любого возраста, внезапно падает, то едва ли он поправится; если же ум помутится или произойдет паралич, медицине тогда нечего делать.