Николай Михайлович Карамзин

О Московскомъ мятеж въ царствованіе Алекся Михайловича

Кровопролитіе, мятежи и бдствія составляютъ главную и, къ нещастью, любопытнйшую часть всeмірныхъ лтописей; но Исторія нашего отечества, подобно другимъ описывая жeстокія войны и гибельные раздоры, рдко упоминаетъ о бунтахъ противъ Властей законныхъ: что служитъ къ великой чести народа Рускаго. Онъ, кажется, Всегда чувствовалъ необходимость повиновенія и ту истину, что своевольная управа гражданъ есть во всякомъ случа великое бдствіе для государства. Такимъ образомъ народъ Московскій великодушно терплъ вс ужасы временъ Царя Ивана Васильевича вс неистовства его Опричныхъ, которые, подобно шайк разбойниковъ, злодйствовали въ столиц какъ въ земл непріятельской. Граждане смиренно приносили жалобу, не находили защиты, безмолвствовали – и только въ храмахъ Царя Царей молили Небо со слезами тронуть, смягчить жестокое сердце Іоанна.

Тмъ боле удивляется Историкъ Россіи, когда царствованіе Государя добраго, милосердаго, народолюбиваго, представляетъ ему для описанія ужасный бунтъ въ столиц и лютое изступленіе народа… Я говорю о первомъ мятеж

, бывшемъ въ Москв при Цар Алекс Михайлович. Онъ никмъ изъ Рускихъ Писателей не былъ изображенъ подробно и врно; а какъ всякое изъ народныхъ происшествій, самое горестное, оставляетъ для потомства благодтельное нравоученіе, то мы вздумали собрать разсянныя извстія о семъ бдственномъ случа, и предлагаемъ ихъ читателю за достоврныя.

Царь Алексй Михайловичь, подобно своему родителю, въ цвтущей юности сдлался самодержавнымъ Государемъ. Воспитанный Бояриномъ Морозовымъ, онъ имлъ къ нему довренность неограниченную, соединенную съ трогательною любовію. Уже Россія наслаждалась миромъ и благоустройствомъ, которое Михаилъ возстановилъ съ великимъ трудомъ и съ явною помощію Неба; но Царь юный и неопытный чувствовалъ нужду въ мудромъ совтник для мудраго управленія государствомъ. Къ нещастію, Борисъ Ивановичь Морозовъ не походилъ характеромъ своимъ на добродтельнаго Патріарха Филарета, который былъ истиннымъ Геніемъ-Хранителемъ и Царя и царства во времена самыя опасныя: сей Бояринъ славился умомъ, но унижался склонностями и пороками души слабой: завистію, корыстолюбіемъ и пристрастіемъ къ своимъ угодникамъ. Желая властвовать, какъ Годуновъ при еодор властвовалъ, онъ не имлъ мудрой, глубокой политики сего великаго человка, изумлявшаго народъ блескомъ своихъ добродтелей, но прибгнулъ къ средствамъ хитрости низкой: удалилъ отъ двора многихъ знаменитыхъ Патріотовъ, особенно же родственниковъ покойной Царицы[1], разослалъ ихъ по городамъ Воеводами, окружилъ Царя ближними людьми своими и пристрастилъ его къ охот, чтобы отвести отъ длъ государственныхъ: ибо властолюбивые Министры во всхъ земляхъ и во вс времена боялись трудолюбія Монарховъ. Наконецъ, къ увнчанію своихъ хитростей, онъ показалъ ему двухъ прекрасныхъ дочерей Милославскаго; и когла Государь, влюбясь въ большую, соединился съ нею бракомъ, Морозовъ черезъ десять дней женился на меньшой сестр, надясь титломъ Царскаго свояка еще боле утвердить права и власть Царскаго Ментора.

Рдко случается, чтобы любимцы Государей пользовались любовію Народною; ихъ судятъ жестоко, ибо судьею бываетъ зависть, которую трудно обезоружить и добродтели. Морозова уважали, но не терпли: Бояре за его самовластіе, а народъ за разныя новыя подати и откупы, тогда введенные. Говорили, что онъ убдилъ Царя возвысить цну на соль и отдать ее на откупъ Думному Дьяку Назарію Ивановичу Чистову, и что первый Боярин выдумываетъ такія монополіи для собственной прибыли. Купечество жаловалось на то, что Правительство запретило употребленін неклейменыхъ аршиновъ и наложило на казенные высокую цну. Но сіи жалобы едва ли основательныя[2], не могли бы произвести ужаснаго и всеобщаго возмущенія безъ другихъ причинъ, гораздо важнйшихъ.