О Небесах, о мире духов и об аде

405. Почти все, приходящие в тот мир, воображают, что как ад одинаков для всех, так и небеса для всех одинаковы. Меж тем как тут и там различие и разнообразие бесконечны и нет двух людей, для которых ад или небеса были бы совершенно подобны; точно так, как нет и человека, духа или ангела, который был бы совершенно подобен другому, хотя даже лицом. Когда я только думал, что два существа могут быть совершенно друг другу подобны или равны, ангелы приходили в ужас, говоря, что всякое единство образуется из согласного сочетания нескольких единиц, что качество единства зависит от этого согласия, и что таким-то образом каждое небесное общество, а затем и все небесные общества вместе образуют одно целое, и что все это совершается одним Господом и Его любовью.

Так точно и службы на небесах различны и разнообразны, и служба одного ангела никогда не одинакова или не подобна вполне службе другого, равно, следовательно, и удовольствие одного ангела никогда не подобно вполне удовольствию другого и не одинаково с ним. Более того, удовольствия каждой службы бесчисленны и эти бесчисленные удовольствия точно так же разнообразны, хотя, впрочем, соединены в таком порядке, что находятся друг у друга в виду, подобно службам каждого члена, орудия и черева в теле и даже подобно службам каждого сосуда и волокна в каждом члене, орудии и череве, – которые все вообще и в частности находятся в такой связи, что каждый из них видит свое благо в другом и, таким образом, во всех, а все в каждом; вследствие этого общего и частного взаимного отношения все части действуют как одно целое.

406. Я часто беседовал с духами, вновь пришедшими в тот мир, о быте будущей жизни. Я говорил, что им необходимо знать, кто Господь того царства, в которое они пришли, и какое там управление. Если в мире первое дело для пришедших в другое царство узнать, кто там царь, каков он, каков образ его правления и другие подробности об этом царстве, то тем более необходимо для них иметь подобные сведения о том царстве, в котором им суждено жить вечно. Поэтому они должны знать, что Господь есть тот царь, который управляет небесами и Вселенной, ибо кто управляет первыми, тот управляет и всем остальным; что, таким образом, царство, в котором они теперь находятся, есть царство Господне; что законы этого царства суть вечные истины и что они основаны на том едином законе, что должно любить Господа выше всего, а ближнего как самого себя; и что если теперь они хотят быть подобными ангелам, то они должны идти еще далее и любить ближнего более чем самих себя.

Услыхавши эти слова, они ничего не могли отвечать, потому что, живя на земле, они что-то подобное слышали, но не верили этому. Они дивились, что на небесах существует такая любовь и что даже можно дойти до того, чтоб любить ближнего более самого себя. Но им было сказано, что все блага в той жизни бесконечно возрастают, а что, покуда человек в земном теле своем, он не может преуспеть во благе далее того, чтоб любить ближнего как самого себя, ибо он связан телом. По отрешении же от тела любовь его очищается и наконец становится ангельской, состоящей в том, чтоб любить ближнего более самого себя, ибо небесное удовольствие в том, чтоб делать добро другому, а не себе, – если только и в этом случае оно не делается для другого.

Им было сказано еще, что о возможности существования такой любви даже на земле они могут заключить из того, что бывали люди, которые, по супружеской любви своей, для спасения друг друга предпочитали смерть; из того также, что иная мать, по любви своей к детям, терпит голод, лишь бы не видеть ребенка своего алчущим; или также из того, что, увлекаясь чувством искренней дружбы, люди подвергаются опасности ради друзей своих; или, наконец, из того, что даже по дружбе светской и притворной, подражающей истинной дружбе, люди предлагают лучшее, что у них есть, тому человеку, которому они, по словам своим, желают добра и на словах уверяют его в том, чего нет на сердце. Наконец, им было сказано, что в возможности вышеупомянутой любви они могут убедиться из самой природы любви, которая такова, что радость ее состоит в том, чтобы служить другому не ради своей выгоды, а ради его собственной. Но этого не могли понять люди, любившие себя более других, и те, что в земной жизни своей были корыстолюбивы; а скупые – менее всех прочих.