По полноте мысли, по простоте образов стихотворение это не уступит никакому во всемирной литературе. Но что в нем реально пережито? Реальное восприятие чувствуется только в подчеркнутых мною строках: что-то тяжело было в жизни, денег не было; была осень и лил дождь. Только. Но — и тут алкогольный пар играл роль, — поэт был «безумно влюблен»: во что? Вот в это свое состояние, сейчас, за стаканом холодного чая «с прибавкой», когда дождь барабанил в окно. Напор поднимался, — сил ли, или сил, подогретых «паром»? Но только поэту было «хорошо»… Так, «счастливо на душе»… И у него моментально сверкнуло чудное связывание всей природы, всего мироздания с этим — «хорошо на душе»; причем «изумрудные лепестки» и прочее, на которые он едва ли когда посмотрел внимательно, а только боком их замечал, пробегая мимо, как и «звезды» и пр., и пр., и ветры и особенно
Реальное просто для него отсутствовало…
А «сны» его, золотые сны — были действительностью.
Как-то кого-то хоронили. Я был в толпе. Был и Фофанов. Как было еще утром, а выехать на похороны из Гатчины он должен был не позднее 8-ми часов утра, то он был совершенно трезв. Соответственно этому молчалив и спокоен. И я слышал мужские и женские голоса:
— Что же, говорят, он так безобразен: он — прекрасен. Прекрасные, одухотворенные черты лица…
Вот я передал все, что мне пришлось о нем узнать и как его видел.
К 20-летию кончины К. Н. Леонтьева{74}
(1891—12 ноября — 1911)
Памяти Константина Николаевича Леонтьева † 1891 г.
Литературный сборник. С.-Петербург, 1911.