О психологии западных и восточных религий (сборник)

904 Психотерапия по своей сути является диалектическим отношением между врачом и пациентом. Это встреча, дискуссия между двумя психическими цельностями, знание в ней используется лишь как инструмент. Целью служит трансформация, не предопределенное, а, скорее, неопределимое изменение, единственным критерием которого выступает исчезновение «Я». Никакие усилия со стороны врача не могут вызвать это переживание насильственно. Врач способен только облегчить пациенту путь и помочь прийти к установке наименьшего сопротивления прозрениям. Знание существенно для нашей западной практики, и в этом оно не уступает традиционной духовной атмосфере буддизма в дзен-буддизме. Дзен с его техниками мог возникнуть лишь в рамках буддийской культуры, которая ощущается в нем буквально на каждом шагу. Нельзя уничтожить рационалистический ум, которого там не было, ибо ни один сторонник дзен не пришел к учению из тьмы невежества и бескультурья. Потому и среди нас тоже часто случается, что к сознательному «Я» и тонкостям понимания сначала приходят посредством анализа, а уже потом задумываются об уничтожении «Я»-сознания или рационализма. Более того, психотерапия имеет дело не с теми людьми, которые, подобно дзенским монахам, готовы на любые жертвы ради истины; очень часто врачей посещают самые упрямые из европейцев. То есть задачи психотерапии чрезвычайно разнообразны, а отдельные стадии длительного процесса лечения куда более противоречивы, чем в случае с дзен-буддизмом.

905 По этим и многим другим причинам прямая пересадка дзен-буддизма в наши западные условия не стоит стараний — и вряд ли возможна. Тем не менее, психотерапевт, всерьез озабоченный целями своей деятельности, не может оставаться равнодушным, когда он видит цель, к которой стремится этот восточный метод психического «исцеления», иначе «восстановления». Как мы знаем, этот вопрос занимал самые смелые умы Востока более двух тысяч лет, и были разработаны методы и философские доктрины, решительно затмевающие все западные порывы в этом направлении. Все наши же попытки, за некоторыми исключениями, сводились либо к магии (мистические культы, в число которых нужно включить и христианство), либо к интеллектуализму (философии от Пифагора до Шопенгауэра). Только «Фауст» Гете и «Заратустра» Ницше ознаменовали первые проблески проникновения универсального опыта в наше Западное полушарие[874]

. Причем мы по сей день не знаем, каково значение этих наиболее многообещающих плодов западного разума, поскольку они скрыты в тени материальности и конкретности нашего мышления, восходящего к древним грекам[875]

. Несмотря на то, что наш интеллект развился почти до совершенства, до способности хищных птиц замечать крохотную мышь с большой высоты, сила тяготения влечет нас вниз, а самскары (бессознательные впечатления) опутывают узами в мире сбивающих с толку образов в миг, когда такая птица перестает искать добычу и устремляет взор на себя в поисках того, кто ищет. Далее человек впадает в пучину демонического возрождения, будучи окружен неведомыми ужасами и опасностями, и ему мерещатся обманчивые миражи в лабиринте ошибок. Наихудшая участь грозит смельчакам — это безмолвное и ужасное одиночество в эпоху, которую он считает своей. Что нам известно о скрытых мотивах «главного труда», как Гете называл своего «Фауста», или о муках «дионисийского опыта»[876]

? Нужно прочитать «Бардо Тхедол», «Тибетскую Книгу мертвых», причем в обратном порядке, как я предлагал[877], чтобы отыскать восточную параллель мучениям и катастрофам западного «пути освобождения» к целостности. Беда не в благих намерениях, умных подражаниях или интеллектуальной акробатике. Вот с чем, в виде туманных намеков в большей или меньшей степени, сталкивается психотерапевт, когда избавляется от поспешных и близоруких доктринальных мнений. Будучи рабом своего квазибиологического кредо, он всегда постарается сводить увиденное к банальному и известному, к рационалистическому знаменателю, который удовлетворяет только тех, кто готов довольствоваться иллюзиями. Но главная из всех иллюзий состоит в следующем: что угодно может удовлетворить кого угодно. Эта иллюзия стоит за всем невыносимым в жизни и препятствует движению вперед, а преодолеть ее очень и очень непросто. Если психотерапевт сможет отвлечься от своей полезной повседневной деятельности и немного поразмышлять — или если по какой-либо причине ему придется развеять собственные иллюзии, — он, возможно, поймет, насколько пустыми и плоскими, насколько враждебными для жизни являются все рационалистические редукции в столкновении с тем живым, что хочет расти дальше. Поддавшись этому осознанию, он вскоре поймет, что значит стих: «И грозные врата, которых избегает / Со страхом смертный, смело сам открой».