О расовых доктринах: несостоятельны, но правдоподобны

С.Ю.Витте отказался исполнить эту просьбу, сославшись на то, что это дело вне его компетенции, хотя обязан был понимать всё то, с чем пришла к нему делегация общественности. Так С.Ю.Витте подставил и дискредитировал и царя, на которого впоследствии была возложена ответственность за кровопролитие, и ту часть корпуса жандармов, которая искала решение социально-экономических проблем России на путях реформ, проводимых государством при поддержке народа, и организовывала шествие с целю подачи петиции.

Также мало кто знает, что при разработке фабричного законодательства, еще в бытность С.Ю.Витте министром финансов, он защищал сверхприбыли с жиру бесящихся крупных капиталистов, а за социальные гарантии для рабочих и их семей боролись представители полиции и корпуса жандармов, которые не хотели в грядущем марать себя народной кровью при “усмирении беспорядков”, спровоцированных самим же капиталом.

Своими действиями на государственных должностях после смерти Александра III С.Ю.Витте нагнетал революционную ситуацию, а своим отказом доложить царю о готовящемся расстреле крестного хода он дал старт революции, сам оставаясь в числе “судей”. Он не был дураком, не понимавшим последствий своего отказа исполнить просьбу представителей петербургской общественности. Однако до сих пор в кругах интеллигенции С.Ю.Витте числится как «либерал и реформатор», которого не понял и не поддержал «тупой царь», поверив его завистливым клеветникам, что свидетельствует об исключительном фактологическом невежестве современной “интеллигенции” в области истории, а также заставляет вспомнить пословицу: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты» [149].

Как сообщает тот же С.Ю.Витте в своих воспоминаниях [150]

, генерал А.Н.Куропаткин, назначенный командующим русской армией на Дальнем востоке в ходе русско-японской войны, посетил его перед отъездом на театр военных действий. С.Ю.Витте дал ему совет: начать командование с того, что послать царю верноподданнейшую телеграмму, арестовать царского наместника на Дальнем востоке адмирала Е.И.Алексеева и отправить его в Петербург под конвоем, поскольку в противном случае наместник будет вмешиваться в дела А.Н.Куропаткина, и победы не будет вследствие отсутствия единоначалия на театре военных действий, что и случилось.

Как считалось в те времена, наместник на Дальнем Востоке адмирал Е.И.Алексеев был незаконным сыном Александра II, что давало ему неформальное право быть самонадеянным и игнорировать дальновидные мнения специалистов, а его безответственный произвол глушил всё живое и творческое при исполнении им должностных обязанностей. При начале русско-японской войны его тупость и нераспорядительность привели к тому, что и тот флот, какой был на театре, подвергся внезапному удару японских миноносцев на внешнем, открытом рейде Порт-Артура в ночь на 27 января [151] 1904 г. Только благодаря тому, что японцы сами ошиблись при планировании этой операции, решив провести последовательно несколько атак миноносцев, русский флот не был уничтожен, поскольку эффекта внезапности и определяемого им успеха достигла только первая атака, в ходе которой повреждения получили всего лишь два броненосца и крейсер, которые всё же удалось удержать наплаву.

Кроме того, при начале войны по существу без какой-либо военной пользы в порту Чемульпо в бою с превосходящими силами противника были потеряны крейсер “Варяг” и канонерская лодка “Кореец”, обозначавшие русское присутствие в Корее по прямому приказу наместника. Ослабленный этими потерями флот до приезда адмирала С.О.Макарова вообще не выходил из гавани Порт-Артура. Это позволило японцам в условиях безраздельного господства на море

перебросить на континент сухопутные войска и почти беспрепятственно, с малыми потерями (несколько транспортов с войсками перехватили и потопили крейсера, базировавшиеся на Владивосток) подпитывать их подкреплениями на протяжении всей войны.

Адмирал С.О.Макаров, погиб 31 марта 1904 г. при подрыве на минах броненосца “Петропавловск”, где обжился штаб эскадры, и куда он перенес свой флаг в угоду числящемуся при штабе капитану второго ранга К.В.Романову - великому князю Кириллу (родоначальнику нынешних претендентов на престол «Кирилловичей-Багратион-Мухранских»). После гибели броненосца был отслужен благодарственный казенный молебен за чудесное спасение великого князя, а на заупокойную службу о погибших, и среди них о единственном флотоводце империи

того времени, ставшем жертвой дворцового этикета вследствие неуместного присутствия на театре военных действий экскурсанта - великого князя, - простые люди скинулись сами [152]. Иных флотоводцев в империи не было [153], и тем самым вопрос об исходе войны на море был предрешён.