О революции

Основные различия между этими двумя типами общественного договора можно представить в следующем схематическом виде: взаимный контракт, договор, посредством которого люди объединяются вместе, с тем чтобы образовать сообщество, основан на двусторонних отношениях и предполагает равенство; его действительным содержанием выступает обещание, и его результатом в самом деле является "общество", или косоциация, на языке Древнего Рима означающая societas - союз, альянс. Он вбирает в себя разрозненные силы вступивших в него партнеров, объединяя их в новую властную структуру посредством "свободных и искренних обещаний"

[307]. В отличие от этого, в так называемом общественном договоре между уже существующим обществом и его правителем мы имеем дело с гипотетическим изначальным актом, посредством коего каждый член этого общества уступает свою отдельную силу и власть с тем, чтобы приобщиться к "благам" регулярного правления. Не приобретая новой власти, большей по сравнению с той, которую он имел раньше, он передает свою власть как она есть и не связывает себя с другими путем обещаний; он попросту выражает "согласие" быть управляемым государством, власть коего складывается из полной суммы сил, которые все отдельные лица ему уступили и которую оно монополизировало якобы для пользы всех подданных. В той мере, в какой дело касается отдельного человека, очевидно, что он приобретает столько же власти при системе взаимных обещаний, сколько теряет при согласии на монополию ее в руках государства. И наоборот, те, кто "заключают договор и объединяются вместе", теряют в силу взаимности совершенного свою первоначальную изоляцию, тогда как в первом случае именно эта изолированность может быть гарантирована и защищена.

В то время как акт согласия не требует от каждого отдельного лица преодоления собственной изолированности, а потому происходит только "в присутствии Бога", акт взаимного обещания по определению совершается "в присутствии друг друга"; в принципе он независим от санкции религии. Более того, политический организм, образующийся в результате соглашения и "комбинации", сам становится источником власти для каждого отдельного лица, вне политического сообщества остающегося бессильным. Государство же, возникающее как результат согласия, стяжает монополию власти, делая своих подданных политически бессильными до тех пор, пока они не решаются вернуть свою исконную власть с тем, чтобы изменить порядок и облечь своей властью другого, лучшего правителя.

Иначе говоря, договор, в котором власть конституирована путем взаимного обещания, содержит in nuce[308]как древний республиканский принцип

potestas in populo, власти у народа, где "взаимное подчинение" имплицитно отрицает принцип господства - "когда народ управляет, кем он управляет?"[309]

, так и федеративный принцип - принцип "расширяющегося государства" (как Харрингтон нарек свою утопическую страну Oceana), в соответствии с которым политические сообщества могут объединяться и вступать в долговременные союзы, не теряя самобытности. Это очевидно так же, как и то, что общественный договор, требующий передачи власти государству и согласия на опеку с его стороны, in nuce содержит принцип абсолютизма, абсолютной монополии власти "держать всех в страхе" (Гоббс) (который, кстати, скорее всего будет сконструирован по образу божественной власти, ибо только Бог всемогущ), и принцип национального государства, в соответствии с которым в качестве представителя нации как целого и для воплощения ее общей воли должен быть только один правитель.