О русской словесности. От Александра Пушкина до Юза Алешковского

Чем виноват соловей, если в пору лесного пожараДовелось ему сгинуть в огне?

Эпизод пятый

В Новой Деревне птицы все те же

На Черной речке птицы щебетали,Как будто щеки воздуха щипалиИ клювом дергали,И лапками терзали,И, сердце напружив,

Забыв о друге, о душе, о далиДо смерти небо тьмы защекотали.Хвостами резали и опереньем,И взвизгами, и судорожным пеньем.Да, птицы певчие хищны,Их хищность в том,Чтоб воздух догонять,Терзать его потом.Перетирать, крошить,

Язвить, ласкать, журить,Чтоб наконецВ нем истинные звезды пробурить.И в том они подобны Богу,Он к сердцу моему свечу подносит,И самого себя он только спросит:Что если в нем дыру прожжет —Что там увидит? зеркало, дорогу?И почему Ему мы застим взор?

И исступленья сладостным огнемИ вдохновенья режущим лучомОн нас заставит душу разорватьИ чрез нее в свою глазницу глянет.О птицы певчие, терзайте воздух нежный.Я – ваше небо, я – позор безбрежный.(2004)

Эти стихи – в своем роде «Вновь я посетил». На Черной Речке пел в начале 1970-х «Соловей спасающий»

, здесь прошло детство и молодость Елены Шварц. Здесь она бродила со своим воспетым и оплаканным пуделем Яго Боевичем, которому посвящена книга «Летнее морокко». Переезд в другой район города Елена Шварц переживала как настоящее прощание с родиной, эмиграцию: «Мы эмигрируем в Измайловские роты» («Переезд», 1986).

«Минувшее меня объемлет живо». Птицы те же. Они делают то же, что некогда Соловей. Болезненными усилиями они бурят в замкнутом воздухе прорехи. Эти прорехи – звезды. Из других стихов Шварц мы знаем, что звезды – прорехи, сквозь которые видно сверкающее тело божества[339].

Уже знакомая картина неожиданно получает новый поворот: замкнутым оказывается не только мир (как это было в ранних стихах), но и сердце того, кто глядит на мир. Требуется не только пробить стену ночи – но прорвать ход в глухом, «застящем» сердце. Дело поэта – не только птичье: колотить звуком в глухую преграду, пока ее не пробьешь. Это теперь – и предоставить собственное сердце сверлящему огню, разрывающей сердце божественной Птице. Претерпевание боли открытости.

Эпизод шестой. Побочная линия сюжета

Нарушая хронологическую последовательность, которой мы до сих пор придерживались и одновременно отступая в сторону от нашего сюжета – не просто «птичьего», повторю, но связанного с темой птицы-поэзии, которая должна пробить замкнутость мира, – вспомним стихи 1981 года.

Ворона в монастыре

Е. Пазухину