О русском национальном сознании

И сколь характерно, что мы постоянно употребляем выражения "романс Пушкина", "песня Лермонтова", "романс Фета", "песня Некрасова" и т.п., то есть слову, поэзии придается главенствующее значение. И это качество уходит корнями в народную песню; Лев Толстой не без оснований отметил, что "русский мужик поет с убеждением, что главное в песне - слова, а мелодия только так, для ладу".

Я не исключаю, что в Италии все-таки имеются песни на стихи выдающихся поэтов, но они, очевидно, не играют сколько-нибудь существенной роли.

Да, то, что в начале всегда Слово,- неотъемлемая особенность, сама природа отечественной культуры (закономерно, что "западнически" настроенные критики бранят за "литературность" даже русскую живопись). Но это отнюдь не умаляет значения музыки в русской песне и романсе, ибо можно утверждать, что, придавая слову полет (стихотворение, став песней, как бы обретает крылья, несущие его по всей России) и проникновенность (обращаясь в песню, стихотворение легко проникает в самую глубь души слушателя), музыка как бы и претворяет его в Слово - роль музыки в судьбе русской поэзии вообще нельзя переоценить: еще в прошлом веке, когда круг читателей был - при всех возможных оговорках - весьма и весьма узок, многие явления поэтической классики стали поистине всенародным достоянием благодаря песням и романсам, долетавшим и до глухих деревень. Но не будет преувеличением утверждать, что и сегодня, когда все у нас грамотные, ценности отечественной поэзии в немалой степени существуют в душах людей неотделимо от музыки.

Но главное, конечно, не в этом, а в самой песне, в ее целостном бытии. Она - своего рода средоточие и незыблемая основа отечественной культуры; я разумею при этом, понятно, звучащую, живую песню, которая возвышает и объединяет людей, превращает их в народ.

Ясно помню себя школьником пятого класса московской школы №16. 1943 год. Наш класс - старший тогда в школе - едет на грузовике за дровами для отопления школьного здания. И мы поем - и по дороге, и в перерыве между тяжкой для совсем еще юных и недоедающих тел работой, и после нее. Немецкие танки стоят в Гжатске (через много лет мы узнаем, что где-то там недалеко в деревне подрастал тогда девятилетний Юра Гагарин) - всего в 180 километрах от Белорусского вокзала... Но нас это нисколько не страшит, и, полагаю, не будет выдумкой утверждение, что защитой была в то время и песня - как для нас, так и для всей России.

И еще одно: каждый юнец мог петь тогда потому, что из радиотарелок в любой квартире постоянно звучали голоса настоящих певцов (пусть не всегда выдающихся, но настоящих), певших и старинные, и сегодняшние песни. И наше - разумеется, заведомо несовершенное - пение было отголоском настоящего...

* * *

Но что такое настоящий певец? Человеческий язык - грандиозное и таинственное явление; он знает и чует неизмеримо больше, чем любой его носитель. И уже давно что-то заставило всех говорить (так говорят и с телеэкрана, и по радио) не "русский певец", а "исполнитель (исполнительница) русских песен (романсов)". Выше шла речь о явлениях, не относящихся к песне в истинном значении слова (джаз, рок, барды и т.п.). И вот еще одно явление - "исполнительство", которое, увы, господствует среди тех - к тому же не столь уж многочисленных,- кто появляются на телеэкране, чтобы преподнести нам именно песню. При этом возможен и отличный репертуар, и высокопрофессиональная постановка голоса, но песни все же нет, и "исполнителя" могут даже похвалить, но как-то вполне равнодушно...

Решусь утверждать, что настоящий певец "победит" любую аудиторию,- за исключением вообще чуждых русской песне лиц,- а их не так уж много. В этом меня убедило многократное участие в выступлениях певца Николая Тюрина.

Различие (и глубочайшее) между певцом и "исполнителем" состоит в том, что первый имеет дело с чем-то безусловно своим и, кроме того - или, вернее, потому,- творит песню именно здесь и сейчас, хотя бы она родилась сто и более лет назад и где-нибудь в захолустном селении, а не в столице. В истинном пении всегда присутствует творчество в собственном смысле, и присутствует оно не где-то "за песней", а в ней самой - в интонировании слов, в модуляциях голоса, в перебоях ритма и т.д.

И, кстати сказать, собственно вокальное совершенство, которое всецело обеспечивает, например, полноценность итальянского пения, для русской песни оказывается явно недостаточным,- уже хотя бы потому, что в этой песне слово, или, вернее, песенное воплощение слова, играет огромную или, быть может, даже главную (как полагал Толстой) роль.

Сегодня прямо-таки необходимо ясно осознать, что Песня - своего рода средоточие, "центр", "ядро" отечественной культуры, в котором сливаются воедино ее ценнейшие достижения.

Выше приводились многозначительные пушкинские строки, в которых утверждается, что, мол, мы поем заодно, "всей семьей, от ямщика до первого поэта". Тем самым поэзия в ее высшем выражении ставилась в один ряд с русской песней. В 1833 году Пушкин писал:

Пой, ямщик! Я молча, жадно

Буду слушать голос твой...