О русском воровстве и мздоимстве

Напомню, что «Двор отбросов» — район Лондона, в котором, если верить «Принцу и нищему» Марка Твена, жили бродяги и люмпены, а «Двор чудес», по описаниям Виктора Гюго в «Соборе Парижской Богоматери » (также достаточно подробно и ярко он описан в «Анжелике» А. и С. Голон. — Ред.), был аналогичным местом в Париже. Хотя отметим: со временем нравы меняются. Например, в начале уже нашего XXI века в странах «золотого миллиарда» появилось новое забавное туристическое направление. Пресытившиеся европейские бюргеры и американские пенсионеры готовы заплатить немалые деньги, чтобы в сопровождении профессиональных гидов посетить... самые нищие районы мира. Особой популярностью пользуются индийские кварталы бедноты и бразильские фавеллы. Правда, в последнем случае туристическая группа передвигается в сопровождении усиленного наряда спецназа.

Я как-то сам в составе тургруппы совершил трехчасовую прогулку даже не по трущобам, а по самым обычным «нетуристическим» кварталам индуистского паломнического центра — Варанаси, «города мертвых». Что сказать?.. Ощущения на бумаге передать сложно... Главное желание во время прогулки — ни в коем случае никакой частью тела ни к чему не прикоснуться, поскольку кажется, только дотронься до чего-нибудь — и все, умрешь в страшных мучениях от всех известных и неизвестных медицине заразных болезней одновременно. В общем, впечатления не для слабонервных.

Зато русские современники Гиляровского почему-то искали «настоящий народ» на Хитровом рынке и, видимо, судили о народе в целом также по обитателям этого мрачного места.

Вспомним, как народники конца XIX века считали бродяг и воров самой обычной, «неотъемлемой» частью народа. Соответственно, и народу они легко приписывали такое же отношение к блатному миру... Хотя сам народ, крестьяне, надо думать, были с ними совершенно не согласны.

Можно привести много самых фантастических представлений, которые городские умники при— писывали народу. Взять хотя бы отношение к Степану Разину. В русском «трудовом крестьянстве» вообще-то никогда не жаловали уголовников, посему убийца и грабитель Разин никогда не был ни героем, ни образцом для подражания, ни объектом восхищения. Никто и никогда в русской деревне не пел о нем песен, с почетом Разина не вспоминал, и «подвигов» его воспроизводить не собирался. В народном сознании Степан — страшный преступник, поправший все законы божеские и человеческие.

В середине XIX века русские фольклористы собирают сказания народа и обнаруживают: нет на самом деле никаких ни сказок, ни былин, ни историй о «положительном» народном герое Стеньке Разине-казаке. Есть устрашающие рассказы о его жестокости, о кровавых и мрачных деяниях. Народная молва помещала Разина строго в ад, и наказание ему было определено под стать грехам: вечно грызть раскаленные кирпичи.

И что же? Интеллигенция устыдилась и одумалась? Нет. Напротив, она сама создала странный романтический культ разбойника.

История такая. В книге некоего голландца Яна то ли Стрейса, то ли Стрюйса «Три путешествия» описано, как Степан Разин утопил в Волге некую взятую в полон персидскую барышню. Книга была издана еще во времена Алексея Михайловича Романова в Амстердаме, потом переводилась на многие языки. На русском книга вышла в Москве только в 1935 году[10]. Этот Стрейс-Стрюйс с 1668 года работал парусным мастером в России и находился в Астрахани во время разинского бунта.

В 1824 году в журнале «Северный Архив» в статье о путешествии Стрейса был воспроизведен фрагмент из его книги: «...Мы видели его [С. Разина] на шлюпке, раскрашенной и отчасти покрытой позолотой, пирующего с некоторыми из своих подчиненных. Подле него была дочь одного персидского хана, которую он с братом похитил из родительского дома во время своих набегов на Кавказ. Распаленный вином, он сел на край шлюпки и, задумчиво поглядев на реку, вдруг вскрикнул: "Волга славная! Ты доставила мне золото, серебро и разные драгоценности, ты меня взлелеяла и вскормила, ты — начало моего счастья и славы, а я, неблагодарный, ничем еще не воздал тебе. Прими же теперь достойную тебе жертву!" С сим словом схватил он несчастную персиянку, которой все преступление состояло в том, что она покорилась буйным желаниям разбойника, и бросил ее в волны. Впрочем, Стенька приходил в подобные исступления только после пиров, когда вино затемняло в нем рассудок и воспламеняло страсти. Вообще он соблюдал порядок в своей шайке и строго наказывал прелюбодеяние».[11]

История, что и говорить, впечатляющая. К этому сюжету обращались не раз, в том числе и А. С. Пушкин.

Б. Кустодиев «Степан Разин». 1918 г.

...Как на лодке гребцы удалые,

Казаки, ребята молодые.

На корме сидит сам хозяин,

Сам хозяин, грозен Стенька Разин,

Перед ним красная девица,

Полоненная персидская царевна.

Не глядит Стенька Разин на царевну,