О русском воровстве, особом пути и долготерпении

Так миф оказывается чудовищным тормозом развития, формирующим неуважение к самим себе. Попробуйте что-то открывать, исследовать, изобретать, если заведомо известно - не получится. Точнее, зачем изобретать велосипед? Все давно уже известно, изобретено в Европе, США, Японии. Купи лицензию. Получи франшизу. Наладь отверточную сборку. Не думай. Все равно лучше, чем Тойота (LG, Кока-кола, Марс-сникерс и т. п.) НИКОГДА не придумаешь. И до тебя В ЭТОЙ СТРАНЕ всякие Кулибины пытались, дергались… И что? Получилось?

Развитие мифа

Миф об отсталости России очень любили большевики.

Вряд ли Лев Троцкий и его соратники по ЦК читали Лейбница… Похоже, лет с 30 они вообще ничего, кроме самих себя, не читали и тем более не почитали. Но утверждали примерно то же самое, что и Лейбниц: и по части необходимости «регулярного государства», и по части отсталости России.

Для Троцкого и других большевиков этот миф был действительно средством «два в одном флаконе». С одной стороны, служил для оправдания захвата и узурпации власти, с другой - для оправдания совершенных ими преступлений.

Коммунистическая идеология позволяла пренебрежительно относиться к опыту всего человечества. К опыту исторической России - особенно. Многие достижения России конца XIX - начала ХХ века большевики лихо приписали себе. Например, план ГОЭЛРО, разработанный еще в первые годы ХХ столетия. Группа ведущих ученых России во главе с Владимиром Ивановичем Вернадским разработала план создания водохранилищ на реках нашей страны. Медленно текущие, замерзающие на большую часть года реки должны были превратиться в источник электрической энергии - не худший, чем быстрые реки Северной Европы и Скандинавии. Ведь благодаря водохранилищам вода будет обрушиваться с высоты плотин, передавая свою колоссальную энергию турбинам…

Решение это было новаторским, оригинальным, опережающим идеи тогдашней энергетики Запада. Не зря же почти никто не верил в осуществимость его. Узнаете? Очень типичная ситуация. Мы делаем нечто оригинальное, особенное, но каким-то фантастическим образом сами в себя и сами себе совершенно не верим. Получаем результаты, например, включаем лампочку, питаемую энергией плотины, которую построить невозможно. И все равно считаем себя идиотами.

Иноземцы тоже изначально не верят, что русские вообще что-то могут построить. Потом видят опять же результат нашего труда… Но делают вид, что результата никакого и нет.

Что же касается плана ГОЭЛРО, фактически большевики продолжали развитие страны, намеченное до них. Планы развития производительных сил казались им чрезвычайно привлекательными: и идея использовать гидроэнергетику, и создавать новые промышленные районы на Урале, в Казахстане и в Сибири.

Большевики во многом осуществили планы «Комиссии по развитию производительных сил России», существовавшей с 1915 года.^[235]

Строительство Магнитки, КАТЭКА, развитие Донбасса и Кузбасса привели к тому, что многие районы нашей необъятной страны приобрели новый, индустриальный облик. Роль гидроэнергетики в этом процессе громадна.

Но взяв саму идею, продолжая развитие, начавшееся до них, большевики приписали идею ГОЭЛРО себе, а электрическую лампочку назвали «лампочкой Ильича».

На фоне «отсталой» и «дикой», «чисто аграрной» России их достижения казались особенно ошеломляющими. Вот, говорили они, что мы сделали с Россией! За считанные десятилетия мы превратили ее в индустриальное государство!

А. Моравов «В. И. Ленин руководит марксистским кружком в Петербурге».

В отсутствие «лампочки Ильича» до революции Ильичу приходилось заниматься партучебой при керосиновой лампе

Сталин на Пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) в январе 1933 года:

«Добились ли мы победы в этой области?

Да, добились. И не только добились, а сделали больше, чем мы сами ожидали, чем могли ожидать самые горячие головы в нашей партии. Этого не отрицают теперь даже враги. Тем более не могут этого отрицать наши друзья.

У нас не было черной металлургии, основы индустриализации страны. У нас она есть теперь.

У нас не было тракторной промышленности. У нас она есть теперь.

У нас не было автомобильной промышленности. У нас она есть теперь.

У нас не было станкостроения. У нас оно есть теперь.

У нас не было серьезной и современной химической промышленности. У нас она есть теперь.

У нас не было действительной и серьезной промышленности по производству современных сельскохозяйственных машин. У нас она есть теперь.

У нас не было авиационной промышленности. У нас она есть теперь.

В смысле производства электрической энергии мы стояли на самом последнем месте. Теперь мы выдвинулись на одно из первых мест.

В смысле производства нефтяных продуктов и угля мы стояли на последнем месте. Теперь мы выдвинулись на одно из первых мест.