О смелых и отважных

У Трясогузки в тот день никаких интересных происшествий не было. С утра он походил по базару, потом вернулся в штаб, пробыл в нем минут пять и все остальное время провёл у особняка полковника. Много раз обошёл он вокруг добротного деревянного дома. Окна фасада смотрели на главную улицу. Остальные три стены особняка огораживал забор. Во дворе под высокими старыми тополями стояла избёнка, в которой разместилась кухня. Там готовили еду для полковника.

Трясогузка видел через открытые ворота, как ровно в одиннадцать часов из кухни вышел повар, весь в белом, с большим подносом, уставленным судками и сковородками. Ярко блестели начищенные крышки. Из-под них вырывался парок.

Часовой, дежуривший у крыльца, услужливо открыл дверь.

От сарая к кухне лениво прошагал истопник с вязанкой дров. Из трубы избёнки повалил густой дым. Трясогузка задумчиво смотрел на эту трубу. Голая ветка тополя, нависшая над ней, была чёрной от копоти.

Вернулся повар с пустым подносом. Трясогузка вошёл во двор и догнал его у самой кухни.

— Дяденька, дай поесть!

Повар оглянулся, прищурил холодные глаза.

— Жди — вынесу.

Есть Трясогузке не хотелось. Он и не ожидал, что его угостят чем-нибудь, — спросил просто так, для вида.

Повар вышел из кухни с ковшом и плеснул кипятком. Но Трясогузка успел присесть. Горячая струя воды пролетела над его головой.

— Спасибо! — с угрозой сказал Трясогузка и отбежал к воротам.

Истопник и повар дружно хохотали у кухни.

— А если б попал? — неодобрительно крикнул солдат, стоявший у крыльца.

— У таких шкура дублёная! — ответил повар. — Его и расплавленным оловом не проймёшь! Расплодилось босяков, как поганок осенью!

Трясогузка знал, что в доме живёт самый главный в городе колчаковец. Он видел, как с крыльца спустился человек в железнодорожной форме. «Тоже жрал с полковником! — подумал Трясогузка. — Прихлебала!»

Проходя мимо, мужчина пристально посмотрел на беспризорника. И было в этом взгляде что-то такое, отчего Трясогузка смутился. Он засунул руки в карманы и демонстративно отвернулся.

Через час Трясогузка снова увидел того же человека в железнодорожной форме.

Платайс шёл по главной улице. За ним, окружённые солдатами, шли рабочие. Их вели под конвоем в железнодорожное депо.

«Посмотрел, как человек, а сам — пёс колчаковский!» — подумал Трясогузка про мужчину в форме.

Платайс на этот раз не взглянул на беспризорника. Начальник депо шёл с высоко поднятой головой и повелительно покрикивал:

— Быстрей! Быстрей!

Конвоиры прикладами подталкивали рабочих.

Никто из посторонних не мог подумать, что вся эта процессия — военная хитрость. План, разработанный большевиками-подпольщиками, начал осуществляться. Рабочие знали, что предстоит им делать.

Во второй половине дня полковнику подали машину. Почти одновременно к особняку подскакал на коне есаул. Благов и полковник встретились у крыльца. О чем докладывал есаул, Трясогузка не расслышал. Зато гневные слова полковника долетели до него.

— Головорезы из вашей команды начинают меня раздражать! — гремел за забором властный голос. — Декоративно обставленные расстрелы — это далеко не все, чем следует заниматься контрразведке!… Что вы лепечете про каких-то заложников? Где преступники? Где эта птичья армия?

Трясогузка чуть не запрыгал от радости. Он понял, про какую армию спрашивал полковник. Значит, его армия уже признана врагами как боевая сила! Чтобы услышать это признание, стоило дежурить у особняка.

Полковник уехал. Есаул остался у крыльца. Он нервно похлопывал кнутом по начищенному сапогу.

В это время во двор вошёл Николай. На плече он нёс большой, только что вылуженный котёл. Посудина была тяжёлая. Николай хромал больше обычного и смотрел под ноги, чтобы не споткнуться.

Трясогузка и есаул — оба узнали его.

— Принимай добро! — крикнул Николай, подойдя к кухне.

Вышел истопник, помог снять с плеча котёл. Николай, отдуваясь, присел на скамейку под окном. Повар вынес ему сковороду с двумя котлетами.

Кондрат Васильевич и Николай давно обслуживали кухню полковника. Это было выгодно: иногда удавалось раздобыть ценные сведения. Николай всегда стремился подольше задержаться на кухне и охотно вступал в разговор.

— Хороши котлетки! — похвалил он, облизывая пальцы.

Польщённый повар пренебрежительно махнул рукой.

— Пустяки!… Дня через три буду готовить обед на двенадцать персон. Вот там искусство будет! Ты только с остальной посудой поторопись!

— Завтра все принесу, — ответил Николай. — А что за праздник будет?

— Гости! — шепнул повар.

Николаю очень хотелось поговорить ещё, но он уже заметил, что есаул наблюдает за ним. Чтобы не вызвать подозрений, Николай распрощался и вышел за ворота. За углом забора он столкнулся с поджидавшим его Трясогузкой.

— Знал бы — и чайник твой паршивый не взял! — сердито сказал мальчишка.

— За что такая немилость? — усмехнулся Николай.

— Вокруг полковника увиваешься? Шкура продажная!

— Откуда ты знаешь, что тут полковник?

— Я все знаю!

— А беспризорничаешь давно?

— С потопа!

— Ну, а звать как?

— Тр… — чуть не проговорился Трясогузка и быстро поправился: — Трофим!