О смерти и умирании

ПАЦИЕНТ: Ну, я чувствовал себя все хуже и хуже, а потом появились очень неприятные ощущения в кишечнике, пришлось сделать колостомию. Это и была моя операция.

ВРАЧ: Понятно. По существу, нам хотелось бы знать, насколько вы были готовы к этому удару. Подозрения у вас были?

ПАЦИЕНТ: Нет, никаких.

ВРАЧ: Никаких… Итак, вы чувствовали себя хорошо, были здоровым человеком — до тех пор, пока… ?

ПАЦИЕНТ: Пока не сходил в больницу.

ВРАЧ: А почему вы решили пойти в больницу?

ПАЦИЕНТ: Просто чтобы пройти осмотр, у меня был то запор, то понос.

ВРАЧ: Гм… В общем, можно сказать, что вы были не готовы к этому известию?

ПАЦИЕНТ: Совершенно не готов. К тому же меня положили в больницу уже через пару часов после того, как я вошел в кабинет врача, а спустя неделю провели операцию.

ВРАЧ: То есть у вас возникло ощущение спешки. И во время операции они сделали колостомию?

ПАЦИЕНТ: Да.

ВРАЧ: И это тоже было нелегко, верно?

ПАЦИЕНТ: Что?

ВРАЧ: Вам было трудно?

ПАЦИЕНТ: Нет, колостомия — простая штука.

ВРАЧ: Ее легко перенести?

ПАЦИЕНТ: Мелькала мысль, что это только часть дела. Иными словами, считается, что колостомия помогает обнаружить многое другое, но, судя по всему, они нашли не то, что нужно.

ВРАЧ: Да, все взаимосвязано. А я думала, что колостомия вызывает сильные боли, но когда решается вопрос жизни и смерти, колостомия — меньшая из неприятностей.

ПАЦИЕНТ: Конечно, если это спасает жизнь, то потерпеть можно.

ВРАЧ: Да. После того, как вам это сообщили, вы, должно быть, задумались о том, что будет после вашей смерти. И сколько вы еще проживете. Как вы решали эти вопросы?

ПАЦИЕНТ: Ну, по существу, в то время у меня в жизни было столько личных поводов для печали, что это не казалось чем-то… Вот и все.

ВРАЧ: Действительно?

СВЯЩЕННИК: Поводы для печали?

ПАЦИЕНТ: Да, целый ряд за довольно короткое время.

СВЯЩЕННИК: Вы не хотите об этом рассказывать?

ПАЦИЕНТ: Могу рассказать.

ВРАЧ: Вы пережили большие утраты?

ПАЦИЕНТ: Да. Умерли мои отец и мать, умер мой брат, умерла двадцативосьмилетняя дочь, она оставила нам двоих маленьких детей и мы воспитывали их три года, до прошлого декабря. И это был самый тяжелый труд, потому что внуки постоянно напоминали нам о ее смерти.

СВЯЩЕННИК: Дети в доме. Как она умерла?

ПАЦИЕНТ: Не выдержала сурового климата Персии.

СВЯЩЕННИК: Она была так далеко?

ПАЦИЕНТ: Большую часть года там пятьдесят градусов в тени.

СВЯЩЕННИК: Значит, она жила за границей?

ПАЦИЕНТ: Она была не из тех, кто хорошо выносит тяжелые условия жизни.

ВРАЧ: У вас есть другие дети? Она была единственным ребенком?

ПАЦИЕНТ: Нет, кроме нее у нас еще трое.

ВРАЧ: Еще трое. И как идут дела у них?

ПАЦИЕНТ: У них все в порядке.

ВРАЧ: Знаете, что мне не совсем понятно? Вы человек среднего возраста — хотя мы еще не знаем, сколько вам лет, — но люди среднего возраста часто теряют родителей. Конечно, утрата дочери очень мучительна, терять ребенка всегда тяжелее всего. Но почему вы говорите, что из-за этих утрат собственная жизнь казалась вам чем-то незначительным?

ПАЦИЕНТ: Я не могу ответить на этот вопрос.

ВРАЧ: Парадоксально, правда? Ведь если бы ваша жизнь была чем-то незначительным, с ней легко было бы расстаться? Именно этого я и не понимаю.

СВЯЩЕННИК: Я как раз думал, не это ли хочет сказать г-н Н. Вы это пытаетесь объяснить? Я не совсем уверен… Вы сказали, что известие о раке стало еще одним ударом, потому что вы уже пережили много утрат.

ПАЦИЕНТ: Нет, я не это имел в виду. Просто кроме рака были и другие удары. Однако я сказал бы… я просто пытался обдумать одну мысль, которая тогда мелькнула, это было важно. Вы спросили меня, почему меня больше интересует смерть, а не жизнь, хотя у меня есть еще трое детей.

ВРАЧ: Я спросила об этом скорее для того, чтобы учесть и светлую сторону.

ПАЦИЕНТ: Да, конечно… Не знаю, можете ли вы понять, но… когда все это обрушивается, оно задевает не только отца, но и всю семью. Понимаете?

ВРАЧ: Да, конечно.

СВЯЩЕННИК: Вы хотите сказать, что вашей жене тоже было очень трудно?

ПАЦИЕНТ: И жене, и детям, всем нашим детям. Вот так я жил — можно сказать, прямо в морге.

ВРАЧ: Да, какое-то время.

(Сбивчивый диалог.)

ПАЦИЕНТ: Это все тянется, и я сейчас живу в этом горе, которое никогда не забудется.

ВРАЧ: Понятно. По существу, вы только что сказали, что, когда вокруг столько горя, очень трудно переживать еще одно.

ПАЦИЕНТ: Верно.

ВРАЧ: Как мы можем вам помочь? Кто мог бы вам помочь? Кто-нибудь может?

ПАЦИЕНТ: Думаю, да.

ВРАЧ: (Неразборчиво) Кто-нибудь уже помог?

ПАЦИЕНТ: Я никогда не просил о помощи. Никого, кроме вас.

ВРАЧ: Кто-нибудь разговаривал с вами так, как сейчас говорим мы?

ПАЦИЕНТ: Нет.

СВЯЩЕННИК: А в других случаях? Кто-нибудь был рядом, когда умерла ваша дочь? Может быть, вы говорили с женой? Осталось ли в ваших душах что-то невысказанное? Вы говорили об этом друг с другом?

ПАЦИЕНТ: Не очень часто.

СВЯЩЕННИК: Вам приходилось держать это в себе?

ВРАЧ: Сейчас ваша жена потрясена горем, как и в то время? Или она уже немного оправилась?

ПАЦИЕНТ: Трудно сказать.

ВРАЧ: Она неразговорчивый человек?