О состояниях сознания. Опыт историософии русской жизни

Между тем, у византийского историка Агафия Миринейского упоминается не Доброгаст, а Дабрагез (и по М. Фасмеру это имя восходит к готскому «Крепкое копье» – Dapragajza,), и у Менандра Протектора – не Межимир, а Мезамер (опять же от готского «mers» – «великий»; отсюда позднейшеее нем. mehr – «больше», «сверх»).

С. Рассадин еще приводит заключение Д. Иловайского, заметившего, что «среди антов и склавенов невозможно отыскать ни Святополков, ни Святославов», т. е. имен с ясной и однозначной славянской этимологией. «Попытки истолкования анто-склавенского именослова исходя из славянского, – продолжает Рассадин, – останутся, видимо, бесплодными и далее. Ведь славянская этимологизация неславянских имен очевидно бессмысленна». И действительно, даже известный римский оппозиционер Lucius Sergius Catilina носил, на первый взгляд, более «славянское» имя, чем «иной из числа и [ «антов и склавенов»][1]

Первый набег «антов» на Империю фиксируется в начале правления императора Юстина I (518–527 гг.), когда они вторглись во Фракию ВСЛЕД ЗА КУТРИГУРАМИ и были разбиты (Прокопий Кесарийский. Война с готами).

В IV в. анты выступают как союзники кочевников-гуннов, а в начале VI в. они идут в арьергарде кочевников-кутригуров.

Итак, анты это, по всей видимости, иранизированные протославяне, люди с менталитетом кочевников, этнос в состоянии становления, не ставший ни иранским, ни славянским, но растворившийся в конце концов среди окружающих народов. Какая-то часть антского праэтноса, как это до них было и с венетами-«лужичанами», сначала спаслась от растворения. Они остались кочевать и постепенно оседать на землю в Среднем Приднепровье. Там они смешивались с приходящими из северных лесов восточнославянскими племенами, и позднее стали важным субстратом населения на своей же давней территории, которая в разные эпохи носила разные, порой взаимоисключающие названия – то «Киевская Русь», то «Малороссия», то «Новороссия». Но лишь последнее по времени название – «Украина» – наиболее адекватно коррелирует со смыслом этнонима «анты».

[16]

А кто такие склавины?

Этноним «склавины» нам тоже известен только из византийских источников.

Впервые этноним «склавины» упоминается в работе «Гетика» (551 г.) Иордана в форме «Sclaveni» и в труде «Война с готами» (555 г.) Прокопия Кесарйского г. в форме «Sklaboi», т. е. только в середине VI в. н. э.

Первый набег склавинов на Византию тоже скрупулезно отмечен хронологами: после 578 г. «враги сильно налегли на нас, особенно проклятые ЭСКЛАВИНЫ и те, которых называют АВАРАМИ» (Менандр Протектор. История).

Можно предположить, что так называемые «склавины» это дальнейшая волна тех же праславян из Припятского Полесья, откуда первыми спустились на юг те, кто стал нам известен под именем «антов». К VI в. эти «склавины» (возможно, праславяне) уже значительно продвинулись, как мы видим, на запад и юг.

В конце VI в. склавины составляют неотъемлемую часть аварской кочевой орды. Так же как анты, склавины кочуют и, подобно всем мигрирующим первобытным племенам, «ищут родину».

Праславяне присоединяются ко всем кочевым завоевателям (гуннам, кутригурам, аварам) и учатся у них. Они учатся у них и уходят вместе с ними на запад и юг, завоевывать Европу или занимать пустующие там пространства. Так вырастают западные и южные славяне, предки словаков и чехов, сербов и хорватов. Те же праславяне, которые не отваживаются спуститься из леса в степь, превращаются со временем в восточных славян, предков украинцев, белорусов и русских. Некоторые из этих племен выходят из леса, но только тогда, когда кочевники на время уходят из степи. Другие так и остаются в лесу и этот факт крайне негативно влияет на их этногенез.

[17]

Версии происхождение этнонима «словне»/«славяне»

Существуют несколько версий происхождения этнонима «славяне».

Основными являются три.

1]. От слова «слово». Словне это люди «слова», т. е. говорящие «по-нашему», «словами». А все остальные, кто нашими словами не говорит, те, можно считать, вообще не говорят, они – немые, «немцы». Замечательно простая и красивая версия. Но есть вопрос.

Для того, чтобы выработать такую изящную композицию, достойную фантазии какого-нибудь поэта эпохи русского Серебряного века с его символистским мышлением, для того, чтобы создать такую чуть ли не витгенштейновского толка философско-лингвистическую оппозицию, первобытный славянин, придумывая себе свой этноним, должен был обладать по меньшей мере тремя замечательными ментальными свойствами. Во-первых, абстрактным мышлением, во-вторых, умением взглянуть на себя со стороны и, в-третьих, искусством логического сравнения.