О социализме и русской революции

Самый ход революции сорок восьмого года, однако, отнюдь не может служить примером настоящей революции в России. Из него можно учиться разве лишь тому, как не следует поступать в революции. Схема этой революции такова: пролетариат сражается с обычным героизмом, но не умеет пользоваться своими победами; буржуазия оттесняет пролетариат, чтобы узурпировать плоды его борьбы; наконец, абсолютизм отбрасывает буржуазию, чтобы раздавить и пролетариат и революцию. Классовое обособление пролетариата находилось тогда в самом зачаточном состоянии. Правда, тогда уже был «Коммунистический манифест» — эта великая хартия классовой борьбы. Правда, уже Карл Маркс принял участие в этой революции как практический борец. Но именно вследствие особой исторической обстановки ему пришлось играть роль не социалистического политика, а крайнего буржуазного демократа, и «Neue Rheinische Zeitung»^*

была не столько органом классовой борьбы, сколько самым крайним левым постом революционного лагеря. Правда, в Германии тогда, собственно, не существовало и той буржуазной демократии, идейным выразителем которой была «Новая Рейнская газета». Но эту именно политику К. Маркс первый год революции проводил с железной последовательностью. Несомненно, эта политика состояла в том, что Маркс поддерживал всеми средствами борьбу буржуазии против абсолютизма. Но в чем же состояла эта поддержка? В том, что он от начала и до конца безжалостно, беспощадно хлестал всю половинчатость и непоследовательность, всю слабость и трусость буржуазной политики (аплодисменты большевиков и части центра);

в том, что он поддерживал и защищал без малейшего колебания всякое выступление рабочей массы — не только выступление, которое несло с собой первую мимолетную победу— 18 марта, — но и памятное нападение на берлинский цейхгауз 14 июня, о котором тогда, да и после, так упорно твердили в буржуазных рядах, что оно было ловушкой реакции, поставленной пролетариату, и сентябрьские восстания, и октябрьское восстание в Вене — эти последние попытки рабочих масс спасти революцию, погибающую от шаткости и измен буржуазии. Он поддерживал национальные движения сорок восьмого года, считая их союзниками революции.

Политика Маркса состояла в том, что он толкал буржуазию каждый момент до последних пределов революционной ситуации. Да, Маркс поддерживал буржуазию в ее борьбе с абсолютизмом, но он поддерживал ее хлыстом и пинками. Маркс считал непростительной ошибкой, что пролетариат допустил после своей первой кратковременной победы 18 марта образование ответственного буржуазного министерства Кампгаузен — Ганземан. Но раз буржуазия дошла до власти, Маркс требовал от нее с первого же момента, чтобы она осуществила революционную диктатуру. Он категорически заявил в «Neue Rheinische Zeitung», что переходное время после каждой революции требует самой энергичной диктатуры^*

. Маркс слишком хорошо понимал все безвластие немецкой «Думы» — франкфуртского Национального собрания^*

,— но он усматривал в этом не смягчающее обстоятельство для него, а, наоборот, указывал ему на единственный выход из этого безвластного положения, и таким выходом было — завоевать действительную власть в открытой борьбе против старой власти, опираясь на революционную народную массу.

Но, товарищи, чем кончилась эта политика Маркса? Год спустя Маркс должен был покинуть этот пост крайнего буржуазного демократа — пост вполне изолированный и безнадежный — и перейти к чисто рабочей классовой политике. Весной сорок девятого года Маркс со своими единомышленниками выступили из буржуазно-демократического союза и решили приступить к самостоятельной организации рабочих; они хотели также принять участие в предполагавшемся общегерманском рабочем съезде, идея которого вышла из среды самого пролетариата Восточной Пруссии. Но когда Маркс хотел переменить фронт своей политики, революция доживала уже свои последние дни, и «Новая Рейнская газета» погибла, как одна из первых жертв торжествующей реакции, прежде чем Маркс успел применить новую, чисто пролетарскую тактику.