О социализме и русской революции

[…] В такие моменты я думаю о Вас и очень хотела бы дать Вам такой волшебный ключик, чтобы Вы всегда и во всех положениях воспринимали то прекрасное и радостное, что есть в жизни, чтобы Вы тоже жили в упоении и словно бы шли по ярко цветущему лугу. Я не хочу внушать Вам ни аскетизм, ни наигранную веселость, а хотела бы подарить Вам все реальные чувственные радости, которые Вы только можете себе пожелать. Но в придачу еще и мою неиссякаемую внутреннюю веселость, чтобы я могла видеть Вас шагающей по жизни в расшитом звездами плаще, который защитит Вас от всего мелкого, тривиального, пугающего. […]

СОФЬЕ ЛИБКНЕХТ

[Бреслау], 12 мая 1918 г.

[…] Вы

тоже принадлежите к тем птицам и живым существам, из-за которых я издали внутренне дрожу. Я чувствую, как Вы страдаете оттого, что годы уходят безвозвратно, а «жизни» все нет. Но терпение и мужество! Мы еще поживем и доживем до великого. Пока же мы видим, как погружается в пучину весь старый мир — что ни день — еще кусок, новый оползень, новый гигантский обвал… А самое комичное то, что большинство этого даже и не замечает и верит, что все еще ходит по твердой земле. […]

Раздел пятый

Февраль и октябрь 1917 г. в России

И я пишу это послание, уступая желанию, неоднократно исходившему из кругов группы «Интернационал», чтобы сказать нашим русским друзьям и единомышленникам, что мы связаны с ними всеми узами страстной и глубокой симпатии и что мы видим в них, а не в призраках «старой, испытанной тактики», сильнейших передовых борцов нового Интернационала.

Франц Меринг, 1918 г.^*

[Февральская] революция в России^*

Война отодвинула на несколько лет, но не смогла помешать тому, что ощутимо надвигалось еще до ее начала: новая вспышка революции. Русский пролетариат уже после 1911 г. стал преодолевать свинцовый груз периода контрреволюции и год от года все чаще вновь подымал в экономических и политических забастовках революционное знамя 1905 г. Русский пролетариат позволил лишь два с половиной года дезорганизовывать себя империалистической войной, порабощать диктатурой сабли, сбивать с толку национализмом. Он снова восстал, чтобы сбросить ярмо абсолютизма, и заставил сейчас русскую буржуазию шагать вперед.

Если ныне революция в России победила так быстро, в течение нескольких дней, то это единственно и целиком потому, что она по своей исторической сути только продолжение великой революции 1905–1907 гг. Контрреволюции удалось подавить ее лишь на короткое время, но нерешенные задачи революции требовали решения, а неисчерпаемая классовая энергия вспыхнула вновь в самых трудных условиях. Свежесть воспоминаний о 1905–1906 гг., о почти неограниченном политическом господстве пролетариата в России, о его смелых атаках, о его крайне революционной программе — вот что побудило русскую буржуазию так поразительно быстро принять решение встать во главе движения. То был страх перед необузданным размахом народной революции, которая показала буржуазному классовому господству в 1905–1907 гг. свою голову Медузы. Он побудил Родзянко, Милюкова и Гучкова сразу встать на сторону революции и со своей стороны выдвинуть решительную либеральную программу. Это — попытка одураченной десять лет назад имущей буржуазной России овладеть революцией и, выполнив ее задачи в буржуазно-либеральной форме, исключить этим ее решительно демократические, а также социальные тенденции.

Здесь прежде всего проявилось — вопреки всем всезнайкам, умно-осторожным советчикам и маловерам-пессимистам, — что дело революции 1905 г. не погибло, что жертвы, которых она тогда стоила, были принесены не напрасно, что отважно-революционный характер требований, выдвинутых социалистическими рабочими, оказался весьма «практичной» политикой. Сегодняшние мужество и энергия русской либеральной буржуазии — всего лишь слабый отблеск огненных сполохов 1905–1907 гг. Тогда размах мощи пролетариата через короткое время бросил буржуазию в объятия контрреволюции, сегодня он в первый же момент побудил ее сразу встать во главе движения именно для того, чтобы предотвратить повторение подобного развертывания этой мощи.