О театре и не только

Вивьен был мудр. Он дружил со всеми главными режиссерами театров Ленинграда. Н.П.Акимов много раз рисовал Вивьена. Главный режиссер театра Комедии (теперь театр Комедии его имени), дружил и советовался с Вивьеном. Он просил Акимова поставить в его театре (Пушкинском) спектакль.

Вивьен пригласил главного режиссера БДТ (Большой драматический театр) Товстоногова Г.А. Товстоногов поставил «Оптимистическую трагедию» Вс.Вишневского, получил Ленинскую премию. А у нас, в Калмыкии, такое может произойти? Не верю! А с трибуны говорили: «Давайте дружить!» У того поколения не зависть преобладала, а цеховое взаимопомощество. Они были умнее. Они выручали друг друга. Защищали репертуарную политику другого театра в пику партийно-чиновничьей политики. Поэтому Товстоногов, Акимов, Райкин, Мравинский, Аникушин заступились в печати за актера Н.К. Черкасова, когда его отправил на пенсию директор театра Колобашкин. Чиновники не вняли просьбе таких корифеев театра. Если бы тогда был жив Вивьен, этого бы не произошло.

Н.К. Черкасов, выдающийся актер современности остался одинок. Одиночество при всех. Черкасов, который сыграл у Эйзенштейна «Ивана Грозного», «Александра Невского», у других режиссеров «Профессора Полежаева», «Все остается людям», «Весна», «Мичурин», «Мусоргского», «Ленин в Октябре», М. Горького в театре. Создал образы Хлудова в «Беге» Булгакова, Дронова в фильме и в театре «Все остается людям», «Скупого» и т.д.

А когда Черкасов был не у дел королева Англии пригласила его в Англию, как выдающегося актера современности. Вот такие парадоксы у нас. А разве не похожие истории происходят в калмыцком театральном деле? Примеры приводить не буду.

В 1957 году Вивьен первый в СССР поставил «Бег» М. Булгакова. Москва разрешила. Хлудова играл Черкасов. Прошло уже полста лет, а я помню Черкасова в роли генерала Хлудова. Дворжецкий в фильме тоже был по-своему интересен в роли Хлудова. Но Черкасов создал мощный трагедийный образ. В финале у Вивьена Хлудов возвращается в Россию. Как сейчас помню, выходил Черкасов на помост-пандус в луче прожектора и медленно шел к авансцене, вставал на колени и плакал. Тут было все.

Когда я пишу эти строки, мне как-то не по себе. Энергетика пятидесятилетней давности при мне. В зале была пауза, а потом гром аплодисментов, зритель вставал, а Черкасов – Хлудов все стоял на коленях. Он просил прощения у всех и за всех. И у сегодняшнего зрителя. Это было покаяние. У зрителя был катарсис. В зале плакали, не скрывая слез.

Мы, люди, иногда бываем неблагодарны. Забываем сделанное добро и дела прошлого. У некоторых преобладает сиюминутный расчет.

И Черкасов Николай Константинович, лауреат Ленинской и Государственной премий, депутат Верховного Совета СССР, председатель Всероссийского театрального общества умер после приказа директора театра Колобашкина через несколько месяцев. Вот она людская неблагодарность! Из-за каких-то нескольких государственных рубликов чиновник убил личность. Человека! А мы говорим «Человек это звучит гордо!» Ни хрена! Черкасов лежал дома на диване, отвернувшись к стене, и не хотел ни с кем разговаривать. Это рассказывал его сын. Дело не в деньгах, Черкасов не такого масштаба был человек. Его убила людская черствость, неблагодарность. Чиновники плюнули даже на людей, которые стояли с плакатами в защиту личности возле театра.

Пацаненком я впервые увидел Черкасова в кино в фильме «Александр Невский» С.Эйзенштейна, а потом в «15-летнем капитане». Черкасов играл Жака Паганеля. Мы, пацаны, сидели в клубе на полу, в метре от экрана. Все, что видели на экране, было потрясающе. Это был другой мир, другие люди, а я выселенный, мальчишка «враг народа». И никогда не думал, что увижу вживую Черкасова. Я стоял в метре от него. В 1959 году, Пушкинский театр, который возглавлял мой учитель Вивьен, поехал на гастроли в Париж. Об этом нам сказал наш педагог по актерскому мастерству М.К. Екатерининский, который уезжал с ними. Проводы на гастроли были на Московском вокзале Ленинграда. На перроне актеров провожали все актеры-пушкинцы, которые не были заняты в спектакле. А в Париж везли «Оптимистическую трагедию» Вс.Вишневского. На перроне стояли все звезды театра, все народные. И мы, студенты, путались у них под ногами. Черкасов высокий, в белом, коротком плаще, выделялся среди всей толпы. Однажды он бросил взгляд на нас. Откуда взялись эти азиаты? – подумал, наверное, Черкасов. Все актеры были радостные, веселые, подшофе. Проводы все-таки. А мы, студенты, трезвые, но по-своему тоже были опьянены и глазели на живых классиков сцены. Даже через 50 лет, у меня в памяти осталась эта картина проводов.