О творчестве в науке и технике

Благодаря этому познавательно-пспхологическая почва для принятия единственно верного решения оказывается достаточно подготовленной для того, чтобы подхватить нужную ей подсказку, падающую на вполне подготовленную уже почву. Иначе мысль ученого может пройти мимо сделанной ей подсказки. Как это бывает в истории науки, мы видели у А. Кекуле в его долгих поисках формулы бензола. То же самое произошло и у Д. Менделеева, который почти полтора года (с осени 1867-го по весну 1869 года) пытался упорно держаться жераровских представлений об атомности элементов и с этих позиций написал всю первую часть «Основ химии».

Таковы четыре необходимых условия успешности функционирования трамплинов при преодолении ППБ, выполнение которых завершается научным открытием. Последнее выступает при этом как выход из сферы бессознательного в сферу осознанного, подобный внезапному попаданию из темноты в освещенное место, как своего рода озарение.

* * *

Анализируя действие подсказки (трамплина) в процессе преодоления неосознанного до тех пор ППБ и связывая это действие с наличием и проявлением ассоциативности мышления ученого, мы вплотную подошли к разбору собственно познавательно-психологических проблем научного творчества. Пока мы рассматривали функции барьера и его действие, мы оставались все время в сфере бессознательного, ибо до преодоления ППБ ученый даже не догадывается о его существовании. Отыскивая решения вставшей перед ним задети, ученый, словно в потемках, ощупью идет к истине и наталкивается на какое-то странное препятствие. Когда же непонятно откуда возникший трамплин вдруг выводит его на путь к решению, то это оказывается подобно внезапно блеснувшему лучу света, указавшему выход из темноты.

Этот момент отмечает и сам ученый, сравнивая его с неожиданным прозрением, просветлением или даже с наитием (иногда словно пришедшим свыше). Словами «блеснула мысль», «сверкнула идея» и т. п. ученый фактически констатирует момент, когда из темноты бессознательного его мысль сразу вышла на свет осознанного и увидела способ для преодоления непонятной до тех пор преграды, стоящей на пути к истине. Тем самым и ППБ, впервые воспринимаемый, из тьмы бессознательного переходит в область сознательного.

ГЛАВА 6

Еще о трамплинах…

Какие трамплины были или могли быть у Д. Менделеева при открытии периодического закона?

Прежде чем перейти к области технических изобретений, рассмотрим несколько примеров трамплина в творчестве химиков. Вернемся к открытию периодического закона Д. Менделеевым. В чем именно состоял тогда основной ППБ — мы уже видели. Мы знаем также первые записи, сделанные рукой ученого на обороте присланного ему письма, которыми началось преодоление барьера, стоявшего на пути к истине. Но в чем конкретно заключался трамплин, подсказавший Дмитрию Ивановичу мысль о сближении химически несходных элементов по величине их атомных весов, мы не знаем. Можно только гадать об этом и высказывать гипотезы. Так как первая запись была «КС1», го вполне возможно, что знаменитый химик сделал ее как случайную, продиктованную тем, что первая часть «Основ химии» завершалась хлором (С1) и его аналогами, а вторая их часть, над которой он как раз и работал в тот момент, открылась калием (К) и его аналогами. В пользу такого предположения говорит свидетельство самого ученого, что «главное — периодичность элементов, найденная именно при обработке «Основ химии».

И тем не менее нельзя точно установить, как у него сработал трамплин в тот самый начальный момент. Но это можно сделать с большой достоверностью в отношении другого, гораздо менее значительного трамплина, проявившего себя в тот же день немного позднее.

Отметим, что Д. Менделеев любил во время отдыха от научных занятий раскладывать пасьянс. И вот, когда уже был найден ключ к открытию периодического закона, то есть преодолен барьер на пути к открытию, Д. Менделеев стал записывать расположение элементов в виде таблицы.

Однако далеко не сразу и отнюдь не для всех элементов находилось правильно место в строящейся системе. Элементы и даже целые их группы приходилось постоянно переставлять с места на место, а это требовало все нового и нового переписывания всей строящейся таблицы. А так как общее число элементов было достаточно большим (64), то доведение открытия до конца явно затягивалось надолго. В этот момент Дмитрия Ивановича навестил А. Иностранцев. Полвека спустя (в 1919 году) он вспоминал, что застал ученого стоящим у своей рабочей конторки в расстроенном состоянии. Д. Менделеев признался ему, что в отношении систематики элементов у него в голове все уже сложилось, а выразить таблицей (то есть записать на бумаге) он не может.