О творчестве в науке и технике

Именно сообщения с фронта о майской химической атаке и ее результатах явились трамплином для научно-изобретательской мысли Н. Зелинского, которая уже в июне 1915 года преодолела возникший тогда ППБ в деле противохимической защиты.

Вот как свидетельствовал об этом сам изобретатель: «В официальных сообщениях с фронта подробно описывалась обстановка газовых атак, случаи поражения от них и немногочисленные случаи спасения… Сообщалось, что только те оставались в живых, кто прибегал к таким простым средствам… как дыхание через рыхлую землю, плотно касаясь ее ртом и носом, или, наконец, спасались те, кто покрывал голову шинелью и спокойно лежал во время газовой атаки…

Последнее обстоятельство произвело на нас большое впечатление и, обсуждая затем вопрос о возможных мерах борьбы с газовыми атаками, мы решили испробовать и применить такое простое средство, действие которого было бы вполне аналогично действию материи шинели или гумусу почвы. Как в том, так и в другом случае ядовитые вещества связывались не химически, а поглощались, или адсорбировались, шерстью и почвой.

Такое средство мы думали найти в древесном угле».

Так сработал трамплин при осуществлении одного из самых замечательных и удивительно гуманных химических изобретений. Когда в 1929 году во время «чистки профессуры» Н. Зелинский отчитывался перед народом за свою научную деятельность, он с гордостью сказал, что, по сути дела, он вступил в социалистическое соревнование еще в 1915 году, изобретя угольный противогаз, который спас столько человеческих жизней. Зал клуба Дорогмиловского химзавода, где выступал Н. Зелинский, ответил бурными признательными аплодисментами на эти слова старого ученого.

Не могу не упомянуть в связи со сказанным еще об одном эпизоде. Вскоре после окончания Великой Отечественной войны я написал для журнала «Пропагандист Красной Армии» статью об изобретении Н. Зелинским противогаза. В ней я провел методологическую параллель между открытием периодического закона Д. Менделеевым и изобретением угольного противогаза Н. Зелинским. Ведь и там и тут совершился однотипный переход с химической ступени особенности на физическую ступень всеобщности.

Редакция журнала предварительно послала рукопись моей статьи на отзыв самому Н. Зелинскому, и вскоре от него был получен не просто одобрительный, а буквально восторженный отзыв. Из скромности он добавил только, что не считает свое столь рядовое, по его словам, открытие удобным ставить на одну доску с таким великим открытием всемирного значения, как менделеевское.

Я, как автор, безмерно счастлив, что сумел довести до сведения творца универсального противогаза оценку его изобретения как совершившегося в порядке восхождения от особенного ко всеобщему и получить его одобрение.

ППБ в парадоксе Гиббса и трамплин при его преодолении. В заключение этой главы позволю себе привести случай из личного опыта. В 1927 году мой университетский учитель, профессор А. Раковский читал курс по химической термодинамике; в одной из лекций он рассказал о так называемом парадоксе Гиббса, который состоял в следующем: когда смешиваются два различных химически не взаимодействующих газа, их энтропия S возрастает на одну и ту же. величину ΔS. Но если смешиваются такие же количества одного и того же газа, то их энтропия остается без изменения, то есть ΔS=0. Мы можем взять сколько угодно знало различающихся газов и уменьшить до предела их различия, и все же ΔS при их смешении всегда будет иметь место, иначе говоря, их S будет возрастать на одну и ту же величину. Важно, чтобы оба газа хоть в чем-нибудь различались между собой. Но если в пределе они станут тождественными, то есть превратятся в две части одинакового газа, ΔS немедленно скачком обратится в нуль.

Дж. Гиббс, увидевший этот парадокс, не мог его объяснить сам. Дело в том, что энтропия S есть чисто математическая величина и непосредственно не измерима физически. Для ее определения необходимо измерить работу, совершенную при данном физическом процессе (скажем, при смешении газов), а затем полученное ее значение разделить на абсолютную температуру. Поэтому ученые, пытавшиеся решить парадокс Дж. Гиббса, стали искать способы определения работы при смешении (взаимной диффузии) двух различных газов, так как только в таком случае можно было вычислить ΔS для подобных процессов. При смешении же двух частей одного и того же газа (его автодиффузии) заранее было известно, что никакой работы при этом не может совершаться и что поэтому-то энтропия останется без изменения (ΔS=0).

Над этим парадоксом тщетно бились многие выдающиеся физики, такие, как В. Нернст, И. Ван дер Ваальс, Г. Лоренц, М. Планк, Э. Шредингер, П. Дюгем и многие другие. Были предложены различные частные решения, однако общего решения все же не было найдено.