О верности крыс

С трёх сторон дворик огораживали стены, сложенные из крупных тёсаных блоков. Снаружи стена была выбелена, внутри же оставалась серой, цвета местного камня. С четвёртой стороны замыкала прямоугольник лакированная деревянная решётка из косо пересекающихся брусьев. По брусьям взбирался вверх виноград, переливаясь через край и заплетая редкую сеть, натянутую поверх двора. С этой сети лоза спускалась на стены, ярко выделяясь зеленью на фоне камня. Виноград, синеющий над головами, считался здесь бесплатной закуской для ожидающих, пока принесут их заказ.

Плетёное сиденье скрипнуло, когда он сел, и мягко прогнулось. Улыбчивая девчонка спросила заказ и убежала в дом, Ортар с удовольствием проводил её взглядом, потом откинулся на спинку стула, глядя поверх чьей-то головы и стены в небо над городом. Столичные события до побережья пока не докатились — пока ещё и новости почти ни до кого не докатились, не ко всем летает птичья почта из столицы, а официальных гонцов рассылать, кажется, некому — власти в столице нет, столица замерла в недоверчивом ожидании. О штурме замка ходили самые разные слухи, всех степеней неправдоподобности. Сходились слухи в одном: тела Реды не нашли, а вот ол Нюрио точно мёртв, и нок Герьи, и, кажется, все те немногие, кто всё ещё оставался Реде верен.

В Эгзаане ничего не переменилось, здесь вот, во дворике у Аштеса, по-прежнему было спокойно и хорошо, и пахло прогретым на солнце виноградом и близким морем, и на белёных стенах лежали глубокие синие тени вечера.

Девчонка принесла заказ, похлопала ресницами и ушла, не дождавшись внимания. Ортар налил полкружки и залпом выпил.

Пока столица не уверена в смерти Реды, напряжение будет расти, и прорвётся уже скоро, хорошо если не сегодня. Вокруг Зуба грызня не затухнет ещё долго, и расползётся оттуда по всему городу, когда в Зубе грабить станет нечего. И когда город уверится, что возвращения ведьмы не будет. Если не будет.

Ортар задумчиво смотрел в тарелку. Кисло-сладкие соусы у Аштеса всегда были хороши, с мягким мясом, картошкой и луком, с ноткой каких-то трав и специй. Наёмник наколол на нож небольшой кусок мяса и глядел на него какое-то время, прежде чем съесть.

Лет шесть назад, когда в центральном Кадаре и на юге начался полный раздрай, Эгзаан с окрестными городами и герцогство Тиволи подписали договор о дружбе и восточные границы закрыли одновременно. В подтверждение договора торговые города отправили нескольких заложников из числа крупнейших родов, и нок Эдол прислал кого-то тоже, но главным были не официальные заложники. Главное было в том, что герцог нок Эдол в последний приезд сильно впечатлился офицерской школой под руководством Расса, и по случаю не преминул негласно отрядить туда Краджейха н-Эдола — Аджея, наследника.

Был ещё один договор, о котором не стоило говорить при посторонних — да и при своих нежелательно. По экземпляру договора, подписанному обеими сторонами, хранилось и у Ортара, и у нок Эдола, и именно это обстоятельство верней любых заложников гарантировало выполнение всех обязательств. Вряд ли ол Тэно сильно обрадовала бы мысль, что кто-то ждёт её смерти, даже если и не собирается этой смерти способствовать.

Кто-то сел за тот же стол, напротив Ортара, и он с некоторым удивлением поднял голову. У Аштеса людей бывало мало, а места достаточно, чтобы не мешать друг другу.

— Нок Эгзаан, — сказала чёрная незнакомка. В том, что они не знакомы, наёмник не сомневался; такую колоритную даму он точно запомнил бы: крупная, со множеством колец, бус и подвесок, со старым шрамом через висок и с пронзительным взглядом стихийной ведьмы из Белой пустыни. Ортар передвинул стихийнице свою кружку, оставляя себе бутыль.

— Теотта, — сказала дама. — Хотя это неважно. Сейчас ол Тэно ещё жива, но умрёт послезавтра. Попадёт под оползень на Шоздене.

Ортар взвесил в руке бутылку, задумчиво отпил немного.

— Это точно? — спросил он. — Или одна из возможностей?

— Единственная, — сказала Теотта.

Она встала и ушла, оставив Ортара изучать кружево тени на столе и на утоптанном в камень земляном полу. Стихийные маги крайне редко вмешиваются в чужую жизнь, но, кажется, не было в истории случаев, чтобы стихийники врали.

Через десять дней отряд в шестьдесят пять тысяч всадников в цветах торговых городов и нок Эдола занял Раад.

Разные отряды к тому времени занимали Раад уже раза четыре. Затишье перед бурей кончилось, и прорвалось внутри города, и взорвало бы его, если бы не удалось стравить раадских мародёров с теми, которые рвались в город из предместий. В результате на стенах и на въездах в город установилась круглосуточная охрана, которую нок Эдол полагал своей заслугой, а Ортар муштровал и обходил с проверкой. Через какое-то время из Дазарана вернулся ол Каехо, оставил в Рааде деньги и умчал в Сойге, злой, как хал: на северной границе герцогства творилось сущее непотребство.