О власти

А тут еще аффект лени становится на сторону «истины» («Мышление – это страдание, несчастье»!); равным образом порядок, норма, счастье обладания, гордыня мудрости – все это in summa суетное – удобнее повиноваться, чем исследовать; гораздо приятнее думать: «я обладаю истиной», – чем видеть вокруг себя один мрак. Прежде всего это успокаивает, дает надежду, облегчает жизнь, это «улучшает» характер, поскольку уменьшается недоверие. «Душевный покой», «безмятежная совесть» – все это изобретения, возможные только при условии, что истина существует. «По плодам их познаете их». «Истина» – есть истина, ибо она делает людей лучше… И далее в том же духе – все доброе, успешное заносится на счет истины.

Это служит показателем силы – счастье, довольство, общее и частное благосостояние принимается как результат веры в мораль. Напротив, неудачный исход нужно приписывать недостатку веры.

453. Причины заблуждения кроются как в доброй воле человека, так и в дурной. Он в сотне случаев закрывает глаза на действительность, он фальсифицирует ее, чтобы не страдать от своей доброй или дурной воли. Например, или судьбы человека направляются Богом, или жалкий жребий его находит свое объяснение в том, что это ниспослано и предопределено ради спасения души; такой недостаток «филологии», который для более тонкого интеллекта кажется некоторой неопрятностью мышления, фальшью, в общем есть результат влияния доброй воли. Добрая воля, «благородные чувства», «возвышенные состояния» в отношении употребляемых ими средств являются такими же фальшивомонетчиками и обманщиками, как и отвергаемые во имя морали и считающиеся эгоистическими аффекты любви, ненависти и мести.

Ошибки – вот что человечеству обошлось дороже всего, и, в общем, ошибки, проистекавшие из «доброй воли», оказались более всего вредными. Заблуждение, которое делает счастливым, пагубнее, чем то, которое непосредственно вызывает дурные последствия. Последнее изощряет, делает недоверчивым, очищает разум; первое – усыпляет.

Прекрасные чувства, возвышенные порывы принадлежат, говоря физиологически, к наркотическим средствам. Злоупотребление ими ведет к тому же результату, что и злоупотребление любым другим опиумом – к нервной слабости.

454. Заблуждение – самая дорогая роскошь, какую человек может себе позволить; но когда заблуждение является к тому же еще и физиологическим заблуждением, то оно становится опасным для жизни. Что же, следовательно, дороже всего обошлось человечеству, за что больше всего оно расплачивалось? За свои «истины», потому что все они в то же время были заблуждениями in physiologicis[139].

455. Психологические смешения – потребность в вере смешивается с «волей к истине» (как, например, у Карлейля). Но точно так же смешивают потребность безверия с «волей к истине» (потребность разделаться с верой может вытекать из сотни побуждений – оказаться правым в споре с каким-нибудь «верующим»). Что вдохновляет скептиков? Ненависть к догматикам – или потребность в покое, усталость, как у Пиррона.

Выгоды, которых ожидали от истины, были выгодами, вытекающими из веры в нее. Ибо взятая сама в себе истина могла быть весьма мучительной, вредной, роковой. С другой стороны нападали на «истину», когда ждали от победы над ней известных выгод, например свободы от господствующих властей.

Методику истины выводили не из мотивов истины, а из мотивов власти, в стремлении к превосходству.

Чем доказуется истина? Чувством повышенной власти, полезностью, неизбежностью, одним словом, выгодами, (то есть предпосылками о том, какова должна быть истина, чтобы она пользовалась нашим признанием). Но это – предрассудок, признак того, что речь идет вовсе не об истине.

Какое значение имеет, например, «воля к истине» у Гонкуров? У натуралистов? Критика «объективности».

Для чего познавать, не лучше ли заблуждаться?.. Желали всегда веры, а не истины. Вера создается при помощи совершенно иных, противоположных средств, нежели методика исследования, первая даже исключает последнюю.

456. Наличность известной степени веры является, в наших глазах, теперь доводом против того, во что веруешь – еще более для знака вопроса относительно душевного здоровья верующего.