О военной доктрине и Русской Армии

В этом случае наш выбор не богат: в ситуации, при которой возникнет угроза суверенитету, территориальной целостности страны или другим нашим жизненно важным интересам, ядерное и другое оружие массового поражения должно быть немедленно применено в объёме, исключающем нанесение по нам массированных авиационно-ракетных ударов. При этом очень важно успеть первыми нанести ядерные удары, обеспечив гарантированное нанесение противнику неприемлемого ущерба. Так что здесь и обсуждать особенно нечего: попытка уничтожения России должна стать стопроцентной попыткой самоубийства для агрессора.

Однако переход к применению тактического, оперативного или стратегического ядерного оружия должен адекватно отвечать характеру угроз. Не топить же Великобританский остров со всеми потрохами каждый раз, когда с него будет взлетать американский стратегический бомбардировщик с обычным вооружением против нас или наших союзников. Хлопотно это. Поэтому другим адекватным, но асимметричным способом достижения победы на Западном театре войны является диверсионная, партизанская война.

Звучит для многих вызывающе, скандально, эпатажно, но... такое предложение совсем не ново и уже было в нашей военной истории. Именно такой ответ на военно-техническое превосходство Антанты нашёл в 1924-ом году советский полководец, народный комиссар по военным и морским делам СССР М.В. Фрунзе. К партизанским формам и способам военных действий прибегают и в современных условиях, когда открытая вооружённая борьба с явно превосходящим противником не имеет шансов на успех, именно такая война даёт часто единственный шанс для достижения победы.

...В 1999-ом году после начала натовских бомбёжек Югославии у меня при активной поддержке генерал-полковника Л.Г Ивашова, тогда начальника Главного управления международного военного сотрудничества Министерства обороны, состоялось несколько встреч с послом Югославии в России Б. Милошевичем и другими сотрудниками посольства. Целью встреч было убедить югославское военно-политическое руководство в том, что в создавшейся обстановке единственным способом прекращения авиационных и ракетных ударов по объектам на сербской территории является подготовка и ведение специальных действий (операций) на территории стран-агрессоров, прежде всего, нанесение диверсионных ударов по аэродромам в Италии. Зная моральный дух и техническое оснащение югославского спецназа, я полагал, что такая задача вполне могла быть выполнена. Имелись и у нас добровольцы, готовые сражаться за сербов и подготовленные к выполнению подобных задач в тылу противника. К сожалению, югославские руководители в конечном итоге отказались от ведения специальных операций, испугавшись, по-видимому, обвинений в терроризме и понадеявшись на политическую и дипломатическую поддержку России. Результаты этих надежд известны. Страшную цену заплатили и продолжают платить наши братья сербы за отказ от диверсионно-партизанских действий, за отказ от исторических традиций Югославской национально-освободительной армии. Угроза диверсионной войны в Европе — единственный военный способ заставить европейских обывателей и их политиков отказаться от мысли об агрессии и применения военной силы против суверенных государств.

Кроме того, в новой российской военной доктрине должно быть место для широкомасштабных партизанских действий на своей территории в случае захвата её противником. В действующей же доктрине вообще нет упоминания о партизанских действиях, как будто в нашей истории не было двух Отечественных войн, в которых партизаны сыграли значительную роль. Впрочем, какое дело до Отечества всем нынешним военным министрам, включая этого английского бойскаута на выданье, который в напяленной на уши пилотке, в камуфляже и белых кроссовках припёрся на военные ученья в Белоруссии (неужели в Министерстве обороны уже и научить некому, как правильно носить форму?..), а уж про торговца мебелью я и не заикаюсь... У них своя судьба, у нас — своя.

2. Война с противником, обладающим приблизительно равным военно-техническим уровнем вооружённых сил.

Таким вероятным противником являются Китай на востоке и Турция на юге.