О войне. Части 1-4

С другой стороны, в настоящее время армию, желающую и имеющую возможность уклониться от боя, принудить к бою нелегко. А так как нападающего не всегда удовлетворят те выгоды, которые он приобретает благодаря такому уклонению противника, и действительная победа становится для него настоятельной необходимостью, то порою изыскиваются и применяются с большим искусством те немногие средства, какие существуют, чтобы такого противника принудить к бою.

Главнейшими средствами для этого служат: во-первых, окружение противника, дабы сделать для него отступление невозможным или настолько затруднительным, что он предпочтет принять бой, и, во-вторых, внезапное нападение

на него. Последний прием, который в прежние времена находил свое основание в беспомощности всех движений, в наши дни оказывается весьма малодейственным. При своей гибкости и подвижности современные армии уже не боятся начинать отступление даже на глазах противника, и лишь особо неблагоприятные условия местности могут причинить значительные затруднения.

Подобный случай представляет сражение при Нересгейме, которое эрцгерцог Карл дал Моро в суровой альпийской местности 11 августа 1796 г. исключительно с целью облегчить себе отступление; впрочем, признаемся, мы в данном случае никогда не могли полностью разобраться в ходе мыслей этого знаменитого полководца и военного писателя.

Сражение при Росбахе представляет другой пример, поскольку главнокомандующий армиями союзников действительно не имел намерения атаковать Фридриха Великого.

О сражении у Соора король сам сказал, что он принял бой лишь потому, что отступление перед лицом неприятеля ему показалось опасным; впрочем, король приводит и другие основания для принятия этого сражения.

В общем, надо оказать, что, исключая подлинные ночные нечаянные нападения, такие примеры бывают крайне редко, а случаи, когда противник бывал вынужден к бою вследствие окружения, встречаются лишь по отношению к отдельным корпусам, как, например, по отношению к корпусу Финка у Максена.

Глава IX. Генеральное сражение

Решение его

Что такое генеральное сражение? Это бой главной массы вооруженных сил, но, конечно, бой не маловажный, не преследующий второстепенную цель, не простая попытка, от которой тотчас же отказываются, едва только убедятся, что достигнуть цели будет трудно, а бой с полным напряжением сил за подлинную победу.

И в генеральном сражении к главной цели могут быть примешаны цели побочные; и оно может принять разнообразные оттенки в зависимости от обстоятельств, которые его вызвали, ибо и генеральное сражение связывается с более крупным целым, частью которого оно является. Но так как существо войны есть бой, а генеральное сражение есть бой главных сил, то на него следует смотреть как на действительный центр тяжести войны. В общем, отличительной чертой этого сражения является то, что оно, более чем всякий другой бой, происходит само по себе.

Это влияет на характер его решения, на последствия одержанной в нем победы и определяет его ценность для теории как средства к достижению цели.

Поэтому мы делаем его предметом нашего особого рассмотрения, и притом именно здесь, еще до упоминания о тех специальных целях, которые с ним могут быть связаны, но которые, если только бой заслуживает названия генерального сражения, не могут изменить существенным образом его характера.

Раз генеральное сражение происходит главным образом само по себе, то причины его решения должны заключаться в нем самом; другими словами, в генеральном сражении надо добиваться победы до тех пор, пока к тому представляется хотя бы малейшая возможность; отказаться от нее можно не из-за каких-либо частных обстоятельств, а лишь единственно тогда, когда выяснится совершенная недостаточность сил.

Как же ближе определить этот момент?

Когда известный искусственный порядок и расстановка войск, как это довольно долго имело место в новейшем военном искусстве, составляли главное условие, при котором храбрость войска могла добиться победы, то решением являлось расстройство этого порядка. Крыло, разбитое и расшатанное до основания, решало и судьбу еще державшихся частей. Когда в другую эпоху сущность обороны заключалась в тесном единении армии с местностью, на которой она сражалась, с ее неровностями и преградами, так что армия и позиция составляли одно целое, тогда захват важного пункта этой позиции являлся решением. Говорили: ключ позиции утрачен, а потому дольше защищать ее нельзя, дольше продолжать бой невозможно. В обоих случаях разбитые армии напоминали лопнувшие струны инструмента, не годные к дальнейшему употреблению.