О войне и победе

Начальник архива полковник Г. С. Ткач, образованный медик, по-ленинградски интеллигентный, сообщил, что поиск затруднителен: в архиве около 22 миллионов документов военной поры – да приходят тысячи писем раненых и ветеранов и сами они приезжают за справками: «Ведется большая работа, возможно, придется сообщить Вам письменно». Такой оборот дела меня не устраивал, я знала, как захлестывают волны времени. Но, очевидно, мне хотели помочь – ленинградцы, дорогие мои!

15 января в том же архиве меня ожидали огорчения и радости. Секретарь Галя, миловидная молодая женщина, сопровождавшая меня в кабинет начальника, сказала, что нашла «купоны». Какие купоны?

Приветливо принял начальник: «Должен вас огорчить, истории болезни не оказалось. Очевидно, она была отправлена вместе с ним в тыл. Вы его сопровождали?» – Нет, только до выхода из госпиталя… А дальше все было ошеломляющим: «Есть вот это… – Элегантный Ткач протянул мне пять невзрачных голубовато-серых плотных листков. – Карточки учета. В сущности, они вполне заменят историю болезни, там вы больше не найдете». Листки у меня в руках! От волнения не могу найти ручку в своей сумочке, начальник подает мне свою. Все, копии сняты!

С архивом мне повезло, остались следы человеческой жизни…

Первая «карточка учета» дымится вздыбленной землей сентябрьских сражений, когда враг перешел к штурму города. В районе Колпина, Пушкина, Павловска и Пулковских высот, где пролегал передний край обороны Ленинграда, создавался прочный заслон против врага. Фашистский штурм был отражен. Враг вынужден был переходить к обороне. На этом «рубеже жизни» вместе с ленинградцами Абрамов взял на свои мальчишечьи плечи ответственность за судьбу города. В этих боях 24 сентября он получил первое ранение.

Но лучше обратимся к неповторимому языку документа:

«Карточка учета

поступивших в лечебное учреждение

Ф. И. О. Абрамов Федор Александрович, 1920 года рождения.

Архангельская обл. Карпогорский р-н, село Веркола

Военное звание: красноармеец, доброволец

Какой части: 277 особый Б

Поступил в: ЭГ 1170 25/IХ–1941

Из: Ижорский военно-морской госпиталь

Помещен в: В. О. 19 линия, д. 20 27/IX

Диагноз, с которым поступил: ранен 24/IX–1941 г. Сквоз. ранение левого предплечья с повреждением кости»3.

Красноармеец-доброволец с архангельской земли ранен на огневом рубеже. Все правильно, и все предельно лаконично, неполно. Он – студент, окончивший три курса филологического факультета Ленинградского университета. Двадцать лет – прекрасный возраст, когда вся жизнь впереди и она кажется бесконечной. А стихия смерти гналась за ним по пятам, второй раз она заглянула ему в самые зрачки. С промежутком в два месяца он получил 28 ноября второе ранение. Тяжелейшее! В «учетной карточке» отражено опасное состояние раненого, она начинается прямо сверху адресом и указанием имени матери (отец рано умер). Крестьянке Степаниде было бы послано сообщение в случае летального исхода ее сына – солдата:

«Архангельск, обл. Корпогорский р-н.

деревня Веркола мать Степанида

Карточка учета

Ф. И. О. Абрамов Федор Александрович

рожд. 1920 кр-ец рядовой

Какой части: пулеметчик 70 арт. ордена Ленина див.

Поступил в: ЭГ 1170 29/1 ХI–1941

Помещен в 2013 1/ХП

Дата ранения: 28/XI–1941

Диагноз, с которым поступил:

Пулевое ранение сред. 1/3 обоих бедер, с поврежд. кости.

Подпись»4.

В этой второй схватке со смертью он победил своим характером, своей поистине огромной силой воли. Вот его рассказ о хождении по кругам фронтового ада: «Мне пала счастливая карта… В сорок первом году на фронте нашему взводу был дан приказ проделать проходы в проволочных заграждениях в переднем крае вражеской обороны… Ну что же, мы поползли с ножницами в руках… Указали, кому ползти первым, кому за ним следом и так далее… Я попал во второй десяток, мне повезло. Когда убивало ползущего впереди, можно было укрыться за его телом на какое-то время… От взвода в живых осталось несколько человек… Мне перебило пулями ноги, я истекал кровью… И все-таки мне хватило крови доползти до своих. Мне крупно повезло!»

Удивительный человек: искалечена молодость, но пала счастливая карта – остался живой. Предстоял еще третий «рубеж жизни» – блокадная зима, раны Федора Абрамова не заживали…