О войне

Оно для теории необходимо, ибо все то, что в теории может быть установлено или подтверждено, или хотя бы пояснено опытом, достигается лишь таким путем.

В-третьих оценка целесообразности применявшихся средств. Это - критика в собственном смысле, содержащая в себе похвалу и порицание. Здесь уже теория служит истории или скорее тому поучению, которое можно почерпнуть из истории.

В этих двух последних, подлинно критических частях исторического рассмотрения крайне важно проследить явления вплоть до их начальных элементов, т.е. до бесспорной истины, и не останавливаться, как это так часто бывает, на полпути, т.е. на каких-либо произвольных допущениях или предположениях.

Что касается до анализа следствий, то это нередко встречает непреодолимое внешнее препятствие в том, что истинные причины остаются порой совершенно неизвестными. Ни при каких обстоятельствах жизни это не случается так часто, как на войне, где события редко бывают вполне известны, а еще реже - мотивы действий, которые или умышленно скрываются действующими лицами, или могут утеряться для истории, если они были преходящие и случайные. Поэтому критическое повествование должно большей частью идти рука-об-руку с историческим исследованием, и все же часто образуется такое несоответствие между причиной и следствием, что критика не может считать себя вправе смотреть на известные результаты, как на необходимые следствия определенных причин. Следовательно, получаются неизбежные пробелы, т.е. отрезок исторических событий, которым нельзя воспользоваться для поучения. Теория может лишь требовать, чтобы исследование было решительно доведено до этого пробела, а по отношению к самому пробелу воздержалось бы от каких бы то ни было выводов.

Подлинное зло бывает тогда, когда за недостатком точных данных и полуизвестное признается достаточным для объяснения следствий, т.е. когда этому полуизвестному придают незаслуженное значение.

Помимо этого затруднения критическое исследование встречается еще с другим весьма серьезным внутренним затруднением, заключающимся в том, что действия на войне редко вытекают из одной простой причины, но в большинстве случаев будут результатом совокупности нескольких причин; поэтому недостаточно беспристрастно и добросовестно проследить весь ряд событий вплоть до их источника, но надо еще за каждой из наличных причин установить долю ее влияния. Таким образом придется подвергнуть ближайшему обследованию природу причин, и таким путем критическое исследование может привести в подлинную область теории.

Критическое рассмотрение, а именно оценка средств, приводит к вопросу о том, каковы были результаты примененных средств и отвечали ли они намерениям действовавших лиц.

Своеобразность воздействия данных средств приводит к исследованию их природы, т.е. снова в область теории .

Мы видели, что в критике все сводится к тому, чтобы дойти до несомненных истин, т.е. не останавливаться на произвольных допущениях, не обязательных для других; последним могут быть противопоставлены другие, быть может столь же произвольные утверждения. Тогда не будет конца совершенно бесплодным пререканиям и не получится никакого поучения.

Мы видим, что как исследование причин, так и оценка средств ведет в область теории, т.е. в область такой общей истины, которая вытекает не из данного лишь конкретного случая. Поэтому, если мы будем обладать пригодной теорией, то при рассмотрении фактов мы будем ссылаться на то, что ею уже окончательно установлено, и прекращать дальнейшее исследование в этом направлении. Там же, где такой теоретической истины нет, исследование придется доводить до первичных начал. Если такая необходимость встречается часто, то писатель естественно углубляется в страшные дебри подробностей; он будет завален работой и утратит возможность останавливаться на всем с достаточным вниманием.

В результате ему придется, чтобы положить хотя бы какие-нибудь границы рассмотрению, остановиться на произвольных допущениях, может быть и достаточных для автора, но остающихся произвольными для других, так как они не очевидны сами по себе и ничем не доказаны.

Итак пригодная теория, является существенной основой критики, и без помощи разумной теории критика никогда не дойдет до того уровня, на котором она действительно становится поучительной, а именно - когда она достигает степени убедительности и неопровержимого доказательства.