О ВРЕМЕНИ, О ТОВАРИЩАХ, О СЕБЕ

Мы практически чувствовали нашу зависимость от Запада и острую необходимость избавиться от нее.

Поставленная задача – индустриализация страны – потребовала не только восстановления и приведения в порядок существовавших производств, но и создания многих новых, таких, о которых мы ранее не имели никакого представления. Мы знали о них только по сообщениям иностранной печати или из рассказов тех, кто бывал за границей и видел их там, да еще по отдельным, случайным образцам, поступавшим к нам из-за рубежа.

В те годы много необходимого покупалось за границей, а молодых специалистов направляли в страны Европы и Америки для изучения нужных для нас производств.

…Мы и они представляли собой два мира, в которых бурно развивались диаметрально противоположные процессы. Развал экономики капиталистических стран – рост и укрепление экономики единственной в то время социалистической страны.

У нас были ясные цели, а план развития определенна пять лет вперед.

У них не было ни планов, ни перспектив. Наиболее реакционные круги Германии искали выход в войне.

В марте 1933 года они поставили у власти Гитлера. Все это происходило в те четыре года, что я провел за рубежами Родины, и волей судеб стал свидетелем происходящих событий.

Теперь домой.

Надо сдать багаж. Немецких денег – марок – мало. Для работающих за границей установлены скромные оклады. Иностранная валюта нужна на покупку оборудования. Мы экономили марки, франки, фунты и доллары на всем. Где можно обойтись без траты валюты – обходились. Мне легче заплатить вдвое, втрое больше советскими деньгами, нежели марками.

Когда на вокзале Цоо в Берлине я сдавал свой багаж, работник багажного отделения, старый опытный чиновник железной дороги, посоветовал мне сдать его до Минска. Сдавать багаж до Москвы мне не хотелось – дорого.

– До станции Негорелое мы отправить ваши вещи не сможем, – сказал мне чиновник. – Эта станция не числится в наших документах, и до нее не установлен тариф. До Столбцев я могу принять, но имейте в виду, что у вас будет много хлопот. На польской границе весь багаж вам придется переоформлять – это не только лишнее время, но и дополнительные расходы. Конечно, если вы хотите, я приму у вас и до Столбцев, но советую сдать до Минска.

– Но ведь мне нужно его доставить в Москву, а не в Минск, – возразил я своему советчику.

– Ну и что же, переоформите его в Негорелом до Москвы. Потеряете немного на том, что дважды заплатите за отрезок пути от Негорелого до Минска. Но ведь в марках я с вас возьму только до Минска. Игра стоит свеч, – и чиновник понимающе улыбнулся. – Уверяю вас, что если вы сдадите до Столбцев, то намучаетесь, а расходов будет больше.

Я внял совету чиновника и потом не раз поминал его добрым словом.

Утром ничего не ешьте

…Вагон сильно качало. На Западе железнодорожная колея уже, а скорость движения поездов больше, кроме того, на некоторых участках профиль пути извилист – поэтому качает значительно сильнее, нежели на дорогах Советского Союза.

Путь из Берлина в Москву мне хорошо известен, я уже несколько раз совершал поездки по этому маршруту и все поездом – лететь мне довелось всего один раз, в 1934 году. Полет был неудачен. Мы – группа советских работников торгового представительства в Берлине – были направлены тогда в Москву на ноябрьские праздники. Рейсовый самолет «юнкере» компании «Дерулюфт» путь от Берлина до Москвы совершал обычно за день. В пути были две остановки – одна в Данциге и вторая в Великих Луках. Самолеты летали низко, и в них отчаянно болтало.

В этот свой первый полет я был подробно проинструктирован нашим консулом в Берлине:

– Утром ничего не ешьте. Можно выпить стакан жидкого чая с лимоном и в крайнем случае съесть один бутерброд с сыром.

Совершенно голодным я занял место в самолете. Мой «инструктор» – консул – также летел с нами. От Берлина до Москвы самолет все время проваливался в воздушные ямы. У всех пассажиров были бледно-зеленые лица. Все молчали и, вероятно, думали то же, что и я, – когда же закончатся эти муки.

Я не страдал морской болезнью, и поэтому мое самочувствие, кажется, было лучше, чем у многих других моих попутчиков, но этот первый полет не доставил мне никакого удовольствия, и я, поминутно посматривая на часы, ждал, когда же он придет к концу.

В Данциге сделали посадку.

Нам предложили выйти из самолета и отдохнуть в зале аэровокзала.

Мы вышли вместе с консулом, но не успели дойти до помещений аэровокзала, как он вдруг остановился – лицо его и без того бледно-зеленое стало мертвенно бледным.

– Что же это с вами? Вы же летаете не первый раз?

– Двенадцатый. И каждый раз одно и то же, – пролепетал мой советчик.

После короткого отдыха в Данциге, во время которого были пополнены запасы топлива, мы снова поднялись в воздух.

На полпути между Данцигом и Великими Луками сидящий рядом советский заместитель директора компании «Дерулюфт», наклоняясь ко мне, шепотом произнес:

– Левый мотор вышел из строя. Летим на двух, – и он беспокойно посмотрел из окна на расстилающиеся внизу болота.