О «закатном романе» Михаила Булгакова

Обрабатывая в начале 1970-х поступивший в Отдел рукописей Библиотеки им. Ленина (ныне – РГБ) архив Булгакова, я читала письма его к жене. Они лежали в отделе в запечатанном конверте с надписью рукою Елены Сергеевны: «Вскрыть после моей смерти». Печальный момент настал, и в сентябре 1970 года заведующая отделом С. В. Житомирская в присутствии нескольких научных сотрудников отдела совершила это действие. Летом 1938 года Булгаков заканчивал диктовку романа сестре Елены Сергеевны – секретарю В. Немировича-Данченко О. С. Бокшанской. В одном из писем он писал жене на дачу в Лебедяни, куда собирался к ней ехать по завершении работы: «…тебе издалека не видно, что с твоим мужем сделал после страшной литературной жизни последний закатный роман». Это самоопределение запомнилось. Работая по завершении обработки архива над его печатным обзором (которому суждено было стать первым очерком биографии писателя) и описывая, как умирающий Булгаков диктовал жене в январе – феврале 1940 года дополнения в роман, я написала: «Последний закатный роман», как назвал его Булгаков в письме к жене еще 14 июня 1938 г. (19.7 [шифр писем – 19-й картон, 7-я обложка]), шел к концу вместе с жизнью его автора.[11]

Так эти слова Булгакова были введены в научный оборот.

* * *