О жестокости русской истории и народном долготерпении

Прочно запомнился Алексей Орлов, который любил кулачные бои, в праздники ходил по улицам Москвы и запросто разговаривал с «простым народом». Единственным украшением, которое носил до конца своих дней Алексей Орлов, был железный перстень, подаренный Сен-Жерменом. Он же вносил правки в переводы с французского, если переводчики врали.

Наказание шпицрутенами.

Отвратительное действо, перенятое, кстати, из прусской армии. Даже слова русского для предмета пыток — и то не смогли подобрать

Григорий Потемкин мог при желании есть исключительно фуа-гра на золоте. Но он, составляя сложнейшие планы развития артиллерийского парка России и чертя мудреные формулы, прихлебывал обожаемые им кислые щи из стеклянной бутыли с широким горлышком, чтобы не накапать на чертежи.

Александр Пушкин знал историю как профессиональный историк. Писал стихи на французском[63], профессионально фехтовал и стрелял из пистолетов, сидел на коне так, что во время путешествия на юг получал предложения вступить на военную службу. И притом тратил деньги на книги, а не на наряды. Не будь Пушкин прост и доступен, и ему не стать бы народной легендой.

Все эти люди: и цари, и царедворцы, и «рядовые» дворяне (как камер-юнкер Пушкин) в глазах иностранцев сочетали несочетаемое: неприхотливость в быту и высокий уровень культуры. А свое высокое положение в обществе ценили в гораздо меньшей степени, чем европейцы.

Как писал Николай Некрасов, перефразировав недоуменные слова графа Ростопчина, сказанные после восстания декабристов:

В Европе сапожник, чтоб барином стать,

Бунтует, — понятное дело!У нас революцию сделала знать:В сапожники, что ль, захотела?..[64]

Впрочем, пока мы говорили только о бытовой неприхотливости русских вне зависимости от сословного статуса. Миф же — не только об этом.

Миф — о том, что русские якобы были всегда неприхотливы и в общественной жизни. Их устраивала жесткость, даже жестокость властей. Им нравилось быть рабами начальства.

Проверим, насколько это соответствует действительности.

Рабы начальства: русские или немцы?

Невозможно оценивать поведение предков, исходя из современных представлений. Слишком многое в жизни людей XVIII, даже XIX веков кажется нам диким, жестоким, нелепым. Но все познается в сравнении: надо сравнить, как вели себя и как осознавали себя люди в одну и ту же эпоху в разных странах.

Стоит проделать такую работу, и мы убедимся: совершенно разные оценки даются одним и тем же по смыслу событиям. Елизавета Петровна и Фридрих II Прусский — современники, люди середины XVIII столетия. Приведу два случая из придворной жизни этого времени, связанные с названными коронованными особами.

Случай первый. Петербург. Царица Елизавета Петровна из-за бессонницы вышла из своих покоев раньше обычного. И обнаружила: ее фрейлина, 15-летняя княжна Гагарина, сигает из комнаты вместе с каким-то гвардейским поручиком.

— Рано начинаешь, милая… Не обессудь… — вздохнула императрица.

Царица, как была в шлафроке (т. е. попросту в ночной рубашке), так за ухо и отвела юную фрейлину к дивану, разложила и собственноручно выпорола розгами. Если верить придворной легенде, княжна вопила так, что сбежавшиеся придворные стали просить царицу о прощении «подлянки». В их числе был и тот самый поручик.

Елизавета экзекуцию не прекратила, Гагарина получила сполна. Но позже царица пару поженила, а на их свадьбе пила водку, кричала «горько», плясала и закусывала своими любимыми морковными пирогами.

Случай второй. Резиденция прусских королей, Берлин. Юный принц Фридрих (будущий король Фридрих II Прусский) собирается жениться на некой Клариссе Риттер, бедной дворяночке. Его отца, тоже Фридриха, такой брак совершенно не устраивает. Чтобы остудить пыл принца, папа-король отсылает его подальше, предварительно излупив тростью. О дальнейших событиях есть две близкие версии. Согласно одной, король Фридрих I собственноручно лупил несчастную девицу Клариссу Риттер палкой, «пока окровавленные одежды не упали с нее в виде лохмотьев». Согласно другой версии, прусский монарх пригласил палача, а сам сидел в кресле и упивался воплями Клариссы… Ну да, опять же пока окровавленные одежды не упали. А потом отправил Клариссу в тюрьму, где содержались воровки и проститутки. Девицу отпустили из тюрьмы только после того, как Фридрих Фридрихович, будущий король, наконец, женился на креатуре его папы.