О жестокости русской истории и народном долготерпении

Бытовые нравы… По законам практически всех стран Европы жена и дети рассматривались как СОБСТВЕННОСТЬ главы семьи. Не случайно же в английском языке само слово women (женщина) есть прямое производное от men (мужчина). А слово «men» означает одновременно и «мужчина», и «человек». Само обращение к замужней женщине предполагает прямо в языке некую принадлежность мужу. Вовсе не «миссис такая-то», как переводим мы, согласно нормам русского языка. А «миссис такого-то».

Кстати, католицизм, точно так же, как и протестантизм, довольно специфически трактовал отношения между мужчиной и женщиной. Это дело рассматривалось как исключительно греховное, но поскольку иного способа деторождения на тот момент изобретено еще не было, то — так уж и быть — европейские церкви готовы были терпеть то, что для продолжения рода время от времени люди все-таки должны впадать в грех.

Однако предусматривалась масса ограничений, которые не только с точки зрения японца, китайца, не говоря уж об индийце — про Камасутру и храмы любви в Индии здесь говорить не будем, — но даже с точки зрения мусульманина и православного того времени выглядели, конечно, перебором. Например, по церковным нормам зачинать детей и вообще заниматься любовью супруги могли только ночью. Днем это двойной грех, и если зачать ребенка днем, то непременно родится какая-то монстра.

Очень сурово регламентировались дни, когда нельзя предаваться плотским утехам. Естественно, речь шла о всем периоде беременности, а в этом состоянии молодая женщина того времени находилась большую часть времени. Все посты. Также после родов обязательно требовалось покаяние: родив ребенка, женщина в течение нескольких недель — до трех месяцев — должна была ежедневно молиться, дополнительно поститься и каяться в совершенном грехе.

В результате, по подсчетам некоторых медиевистов, общий срок воздержания француженки или немки в Средневековье составлял около 300 дней в году.

Правда, в такой строгости в области сексуальных отношений имелись и свои плюсы. В отличие от свободных нравов Древней Греции и Рима и неоднозначном, скажем так, отношении к гомосексуальной практике на Востоке, Европа причисляла гомосексуализм к страшным грехам. Предполагалось, что это удел еретика, сарацина, еврея и еще почему-то прокаженного. Только они могли пасть до отношений между мужчинами. Ну а если вы не входите в одну из этих четырех категорий, а вас заметили в гомосексуальных отношениях, то значит, в одну из них вы в ближайшее время войдете. Как шутили в СССР, «сегодня носит „Адидас“, а завтра Родину продаст». Все это, впрочем, никак не мешало развратным практикам в самом сердце католицизма, в Риме. Истории про семейство Борджиа и забавы некоторых пап, я думаю, все читали.

Избиения жен и детей были делом совершенно обычным. В XVI–XVII веках священники стали подымать свой голос против бытовой жестокости, но их мало слушали.

Драки, избиения, поножовщина были настолько обыденным явлением, что это сильно отразилось на обычаях. Взять хотя бы описанную Марком Твеном «чашу любви». Пили из нее по очереди двое. Оба держали чашу за рукояти, один из них снимал салфетку, а другой — крышку. Зачем такие сложности? А затем, что «в старые времена, когда нравы были суровы и грубы, мудрая предосторожность требовала, чтобы у обоих участников пира, пьющих из чаши любви, были заняты обе руки. Иначе могло случиться, что в то время, пока он изъясняется другому в чувствах любви и преданности, тот пырнет его ножом».[11]

Представителей феодального сословия пытались ввести в какие-то рамки… Но и эти рамки были таковы, что отдавали какой-то прямо космической жутью. Многие ли знают, что во время рыцарского турнира победитель имел право убить (!) побежденного? Даже того, кто признал свое поражение и сдался? Даже истекающего кровью, лежащего без сознания раненого?[12]

Таких милых романтических деталей вы не найдете ни в одном слащавом голливудском и даже европейском кинофильме про всяких там благородных Айвенго и Роландов.

Сей акт убийства так и назывался — «удар милосердия». Было даже оружие, специально предназначенное для того, чтобы добить беспомощного человека. Оно называется стилет. Стилет — это длинный трехгранный или многогранный стержень на рукояти. У него нет лезвия, он не годится как замена кинжала, даже как ножа. Стилетом можно только заколоть.

В Европе считалось «правильным» и «благородным» вогнать раненому стилет или между пластинами панциря на груди, в сердце, или в глазницу, чтобы пробив глаз, стилет прошел бы прямо в мозг.