О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов

Он говорил, что слово есть образ дела; что царь лишь тот, кто всех сильней; что законы подобны паутине: если в них попадается бессильный и легкий, они выдержат, если большой – он разорвет их и вырвется. Он говорил, что молчание скрепляет речи, а своевременность скрепляет молчание. Те, кто в силе у тираннов, говорил он, подобны камешкам при счете: как камешек означает то большее число, то меньшее, так они при тираннах оказываются то в величии и блеске, то в презрении. На вопрос, почему он не установил закона против отцеубийц, он ответил: «Чтобы он не понадобился». На вопрос, как изжить преступления среди людей, он ответил: «Нужно, чтобы пострадавшим и непострадавшим было одинаково тяжело» – и добавил: «От богатства родится пресыщение, от пресыщения – спесь».

Афинянам он присоветовал считать дни по лунным месяцам. Феспиду он воспретил представлять трагедии, полагая, что притворство пагубно; и когда Писистрат сам себя изранил[70], Солон сказал: «Это у него от трагедий!»

Заветы его людям Аполлодор в книге «О философских школах» передает так: «Прекрасным и добрым верь больше, чем поклявшимся. Не лги. Пекись о важном. Заводить друзей не спеши, а заведши не бросай. Прежде чем приказывать, научись повиноваться. Не советуй угодное, советуй лучшее. Ум твой вожатый. С дурными не общайся. Богам – почет, родителям – честь». Говорят, когда Мимнерм написал:

Если бы на земле без тяжких забот и страданийЛет шестьдесят прожить, чтобы потом умереть! —

то Солон побранил его так:

Если готов ты послушать меня, переделай все этоИ не сердись, если я лучше придумал, чем ты.Лигиастад! Измени свою песню и пой теперь вот как:«Восемь десятков прожить – и лишь потом умереть!»[71]

Из песен ему принадлежит такая:

Со всеми людьми осторожен будь —Не таят ли злобу в сердце своем

За светлым лицом,И из черной душиНе двойной ли язык лукавит?

Бесспорные его писания – это законы, речи к народу, наставления самому себе, элегические стихи о Саламине и об Афинском правлении, в которых 5000 строк, ямбы и эподы.

На изваянии его надпись такая:

Здесь, в Саламинской земле, сокрушившей мидийскую

                                                         дерзость,Законодатель рожден – богохранимый Солон[72].

Расцвет его приходится на 46-ю олимпиаду, в 3-й год которой он был архонтом в Афинах (по словам Сосикрата); тогда он и издал свои законы. Скончался же он на Кипре, прожив восемьдесят лет, и завещал ближним отвезти его останки на Саламин и пеплом развеять по всему краю. Оттого и Кратин в «Хиронах» говорит от его лица:

Гласит молва, что я живу на острове,Развеянный по всей земле Аянтовой.

Есть и у нас эпиграмма в названной книге «Все размеры», где я писал о смерти всех знаменитых людей всеми размерами и ритмами, как в эпиграммах, так и в песенных стихах:

Тело Солона огонь на Кипре пожрал отдаленном,

Кости приял Саламин, злаки из праха взросли,Дух же его к небесам вознесли скрижальные оси,Ибо афинянам был легок Солонов закон[73].

Изречение его, говорят, было: «Ничего слишком!»

Диоскурид в «Записках» рассказывает, что, когда он оплакивал сына (о котором более ничего не известно), кто-то ему сказал: «Ведь это бесполезно!» – «Оттого и плачу, что бесполезно», – ответил Солон.

Известны такие его письма.

Солон – Периандру. «Ты пишешь, что против тебя есть много злоумышленников. Не медли же, если хочешь от них отделаться. Ведь злоумыслить против тебя может самый негаданный человек (иной – боясь за себя, иной – презирая тебя за то, что ты всего боишься), потому что, подстерегши миг твоего невнимания, он заслужил бы благодарность всего города. Самое лучшее для тебя – отречься, чтобы не осталось причин для страха; но если уж быть тиранном во что бы то ни стало, то позаботься, чтобы чужеземное войско при тебе было сильнее, чем гражданское, – тогда никто тебе не будет страшен и никого не понадобится изгонять».