"О" - значит опустошенный

Если он разошелся с собственными детьми, было естественным мечтать воссоединиться с единственными родственниками, которые у него остались. Он должен был стать трезвым и чистым, прежде, чем представиться им. Согласно Данди, он был пьян до последнего дня.

Я услышала шуршание страниц.

- Ну, наконец-то, - сказал Эрон.

Я смотрела, как он читает последний документ.

- Это завещание?

- Именно.

- Какая дата? Данди говорил, что это было 8 июля.

- Так и есть.

- Значит, оно не было зашито в его спальный мешок?

- Нет. А это те три свидетеля, о которых ты говорила?

Он перелистал страницы и вытащил последнюю, на которой были три напечатанных имени и три подписи: Перл Уайт, Даниэл Д. Сингер и Феликс Бейдер.

Я поняла, что Данди было сокращенной версией от «Даниэл Д.»

- Никогда не слышала их фамилий, кроме Перл, и то не была уверена, что это не кличка. Данди представил ее как мисс Перламутрово-Белую, и я подумала, что это игра слов.

Эрон вернулся к первой странице.

- Здесь нет ни слова о том, где и как его хоронить, наверное этим могут распорядиться дети.

Он перечислил всех, но дал адрес только сына, Итона. Ничего о девочках. Так что, возможно, он не знал, где они живут.

Он обратился ко второй странице, и я смотрела, как его глаза пробегают по строчкам. Его рот открылся от удивления.

- Этот парень обалдел. Тут написано: » Я намеренно отказываю в наследстве моему сыну Итону и моим дочерям, Элен и Анне, чье отвращение и презрение неисправимо, и кто отрекся от наших отношений и прекратил все связи.»

- Данди говорил мне об этом. Это должно было быть ударом.

- Ну, вот это может быть полезным, - продолжал Эрон. - «Пусть будет известно, что я не владею никакой недвижимостью, не имею долгов и не имею имущества, кроме денег на моем счете и несущественных личных вещей в моем депозитном ящике. Я желаю, чтобы распорядитель моим наследством уведомил моих детей о моей смерти и передал им подарки, которые я для них приготовил.»

- Если он лишил наследства детей, это значит, что деньги перейдут государству? Было бы обидно.

- О, нет. Он обо всем позаботился. Для начала, он решил, что распорядитель и единственный наследник — одно и то же лицо.

- Что это значит? Это хорошо, или плохо?

- Проблема не в этом. Я думаю, тут проблема в другом.

Он толкнул документы через стол, и я наклонилась, чтобы прочитать имя, напечатанное в двух местах на одной и той же странице.

- Ох,- только и произнесла я.

Потому что имя было моим.

11

Не помню, как я доехала домой. Я сдерживала свои эмоции, не способная принять то, что было написано черным по белому. Перед тем, как мы покинули банк, служащая сделала две копии списка документов — одну — для меня, а другую, чтобы оставить в депозитном ящике. Еще она сделала копию завещания, вместе с копиями всех документов, которые потом она вернула в ящик. Эрон получил один пакет, а я — другой. Поскольку я была названа распорядителем, она еще вручила мне оригинал завещания, для передачи в суд для официального подтверждения. Я собиралась связаться с адвокатом как можно скорее, потому что знала, что вляпалась по самые уши. Мне нужен был юридический совет и помощь, чтобы осознать полное значение этого странного поворота событий. Это было, как выиграть в лотерею, не покупая билета. Полмиллиона баксов? Нереально.

На улице мы с Эроном пожали друг другу руки. Понятия не имею, почему. Просто было ощущение, что достигнуто какое-то соглашение, и мы подтвердили его древним жестом, обозначающим мир и согласие.

- На чисто практическом уровне, - сказал Эрон, - у меня еще остался спальный мешок Дэйса.

Похоже, теперь он принадлежит тебе, вместе со всем остальным. Хочешь, чтобы я его сохранил?

- Нет, спасибо. Могу сразу сказать, что я ни за что бы в него не залезла, неважно, сколько раз его стирали.

* * *

Оказавшись на своей улице, я припарковала машину, заперла ее, прошла через скрипучую калитку, обогнула угол и оказалась на заднем дворе. Вошла к себе, бросила сумку и уселась за письменный стол. Открыла ящик и вытащила папку, где хранила копию брачного заявления моих родителей. Я знала, что найду, но все равно мне нужно было на это взглянуть.

Четыре года назад неожиданно обнаружился кусок моей личной истории. В ходе расследования женщина, с которой я беседовала, сделала замечание по поводу имени Кинси, поинтересовавшись, не связана ли я с семьей Кинси из Ломпока, города в часе езды к северу от Санта-Терезы. Я отмела идею, но что-то меня задело. В конце концов я пошла в библиотеку суда, где изучила документы и раскопала информацию, которую мои родители предоставили, когда подавали заявление на регистрацию брака. Она включала даты и места их рождения и имена их родителей.

И вот она.