Оазисы

Ему повезло, что он пошёл по самой жаре, когда мерзкие насекомые начинают охлаждать своё жилище, гоняя крыльями воздух у входа в нору. Вечером и ночью они сидят беззвучно. Они охотятся. Нет, они и днём охотятся, им всё равно, когда убивать, но днём у тебя есть шанс услышать их раньше, чем они тебя. Только одно существо в степи их не боится. Как раз такого он и спугнул. Надо было сразу догадаться, что осторожный козодой не просто так сидит рядом с городом.

Отсюда он не мог рассмотреть, что за оса поселилась в бархане. А ближе он подходить не собирался. Белая, полосатая – какая разница, нужно было сообщить властям. Приставу? Да-да, он уже сообщал этому крутому мужику, что на дюне дарги устроили лёжку. Ладно, его дело маленькое, он скажет, а там пусть сами решают, что делать с роем.

Горохов слез с бархана, нашёл свой корф с сетью и пошёл дальше на юго-восток искать столб номер сто шесть.

На барханах начали появляться сети. Он издали их видел. Да, тут места саранчовые пошли. И столбы с цифрами на них стали появляться. Столбы были старые, стоящие вкривь да вкось, а сетей становилось всё больше.

Он сначала нашёл сто третий столб, потом сто седьмой, немного подумав и побродив чуть-чуть по всё ещё раскалённым барханам, он нашёл нужный ему бетонный столб с облупившимися цифрами «106». Место у бабки было неплохое. Хорошее место, пыли вокруг больше, чем песка, а значит, и тли будет много, а рядом с тлёй всегда много саранчи. Он начал ставить сеть на самом длинном бархане, что тянулся с запада на восток. Старался, ну, насколько позволял рука, штанги загонял в песок поглубже, чтобы сеть не вырвало вечерним зарядом. А то, что тут в сумерках бушует ветер, у него сомнений не было. Рядом озеро. Хоть и испарений из-за поверхностного слоя амёб от него мало, но перепады температур и давления тут существенные. Резкие порывы ветра по вечерам тут весьма вероятны.

Горохов сделал всё на совесть. Сеть была натянута на штанги хорошо. Саранча к утру будет. Осмотрев работу, хотел уже уйти, да увидал двух мужичков. Тоже в жару припёрлись сети ставить.

Они ему помахали. Он ответил. Сошлись, поздоровались, познакомились, закурили.

– А мы думаем, кто такой? Опять полынью промышляет кто-то? – Говорил один из них, тот, что постарше.

– Да нет, сеть поставил, бабка Павлова меня попросила, сказала, что бесплатно переночую у неё за это.

– А, ну да, сто шестой – это Володьки Павлова покойного участок. – Согласился второй.

– Её, её участок, – кивал первый.

– А мы издали смотрим, что не наш человек, думали, полынь опять. А она тут и не растёт.

– А где растёт? – Спросил Горохов.

– Севернее, ближе к озеру, если уж интересуетесь.

– Да нет, не интересуюсь, я на буровую иду мастером. Уже и договор подписан.

– Ну, раз не интересуетесь, так на север от дороги лучше не ходите, там отбитые ошиваются. Застрелят за понюх полыни.

– Да-да, – подтвердил второй. – Подумают, что вы за их полынью пришли. Опасно там. Застрелят сразу.

Они побросали окурки, пожали друг другу крепко руки и разошлись.

Глава 18

Дело было сделано, можно было возвращаться. Горохов не спеша пошёл к дороге, вспомнил про ос, даже хотел вернуться, чтобы предупредить мужиков, да увидал издали, как те уже сели на квадроцикл, выехали на дорогу и поехали в Губаху, поднимая пыль. Ладно, проедут, от дороги до осиного гнезда метров триста. Наверное, на такую дистанцию осы не вылетают охотиться, иначе уже были бы нападения. Дорога-то оживлённая.

Он сам тоже решил возле осиного гнезда не ходить, а обойти его по дороге. И от сто шестого участка пошёл на север, к дороге. Вышел на дорогу, что шла к озеру. Остановился. Вокруг никого, а вот от дороги на север шли свежие следы. Но не колёс, а ног. Он отошёл на пару десятков метров, присел на корточки. Тут прошли три человека. Двое взрослых и один ребёнок. Ребёнок. Чего ребёнку в самый зной тут таскаться? Причём ребёнок был обут в солдатские ботинки, а взрослые были не пойми в чём. Геодезист и не знал, что солдатские ботинки бывают меньше сорокового размера.

Он пошёл по следу, старясь выискивать твёрдый грунт для каждого шага, чтобы уменьшить количество своих отпечатков на песке, но не оставлять следов в пустыне не может ни дрофа, ни сколопендра, куда уж с ними человеку тягаться.

Он прошёл метров пятьсот на север с небольшим уклоном на восток. Здесь уже заметно пахло водой, до озера оставалось пару километров. И тут на длинной прогалине между барханов, среди кустов колючки, он увидел то, зачем сюда приходили эти люди с ребёнком.

Из земли тянулся серый, почти серебристый пахучий стебель полыни. Стебелёк был тоненький, совсем молодой.

Люди с ребёнком потоптались вокруг него, но не тронули стебель. Ждали, пока подрастёт. Горохов подумал, что он вряд ли сильно вырастет так далеко от воды. Полыни нужна вода. Это не колючка, которой зарастает вся пустыня даже там, где по полгода не падает ни капли дождя.