Об аварии на Чернобыльской АЭС

– и поэтому (они видят, что директор /а директор – он член-корреспондент Академии наук/, а у них зарплата хреновая. Ему, там, не дадут премию в 100 рублей – он переживёт, а я получаю всего 180 и для меня 100 рублей премии, – это важно), если я где ни будь «дзыркну», на счет этих колпаков, – шиш я тогда получу, а не премию;

– не то выскажу – меня не опубликуют, диссертацию не защищу.

И поэтому собственные подчиненные, воспитанные годами в этом Министерстве, вот такой идеологией, – они собственного начальника выперли. Ну выперли как? Ну, не выперли, а создали невыносимые условия для работы.

Хотя вот он, вместе с Анатолием Петровичем бился за качество, раз колпаки не удалось пробить. И он там делал очень многое для того что бы появился Госатомэнергонадзор, куда он и перешел работать в конце-концов, в организацию, которая хоть контролировала состав оборудования, которое туда идет.

Вот такая обстановка была.

Поэтому Чернобыль (видите, почему я так издалека начал?), он отразил, что в Советском Союзе и до сегодняшнего дня, пережив Чернобыль, вот эту философию (которая такая примитивная, такая простая, три компонента которой я Вам назвал) ни одна собака не понимает до сих пор, даже в атомной промышленности. И она не перенесена в химическую промышленность, где у нас может быть в любую минуту Бхопал (понимаете?) по этой самой причине – неправильной философии.

Нет ни одной организации в Академии наук Советского Союза или в национальных Академиях, которые занимались бы разработкой этой философии.

Нет умения пользоваться теорией риска и надежности аппаратуры, что бы оценить возможные последствия каких-то событий и заранее к ним подготовиться (понимаете?)

То есть Чернобыль, как вот Николай Иванович РЫЖКОВ на Политбюро 14 июля, когда обсуждался вопрос, он сказал так: «У меня впечатление, что страна медленно и упорно, развивая свою атомную энергетику, шла к Чернобылю». Он сказал совершено правильно – мы шли к Чернобылю.

Только он должен был, по моим оценка, произойти не в Чернобыле, а на Кольской станции и на несколько лет раньше, когда там обнаружили, что в главном трубопроводе, по которому подается теплоноситель, сварщик, что бы получить премию и сделать быстрее, вместо того, что бы заварить задвижку, на самом ответственном месте, он просто в канал заложил электроды и слегка их сверху заварил.

Это чудом просто обнаружили и вот эта, самая мощная авария, – мы бы просто потеряли полностью Кольский полуостров. И это могло быть несколько лет назад. И просто чудом, как говорится, этого не произошло. И безколпачная станция – всё бы там было загрязнено и чудо природы – наш Кольский полуостров – был бы изничтожен.

Вот я это всё хотел Вам рассказать, что бы Вы поняли, что истоки Чернобыльской трагедии в неправильной философии, которая началась с того, что 10 лет упустили, потом стали нагонять, нагонять быстрее, быстрее, предложили этот вариант.

Потом перенос. Неоправданный перенос опыта военной промышленности в народное хозяйство.

Это совершенно неоправданный перенос, потому что, в военной промышленности:

– с ограниченным количеством объектов;

– со строгой военной приёмкой, причём неоднократной;

– военная приёмка у изготовителя;

– военная приёмка при эксплуатации;

– многократные экзамены;

– переподготовки персонала и так далее, и так далее…

И, когда Вы вдруг, с таким же объектом, выходите в народное хозяйство, где ничего похожего нет:

– нет никаких тренажеров;

– нет никакой системы обучения;

– вообще, просто нет системы обучения, не говоря уже о системе обучения аварийным ситуациям (понимаете?).

Поэтому создавалась обстановка полной готовности к такого рода авариям.

И что я хочу Вам сказать сегодня.

Но это еще пока не для публикации, потому что и Вам и мне голову оторвут, но мне, в первую очередь, а Вам во вторую очередь, что ничего не изменилось на сегодняшний день…

(Разборчиво, слова Адамовича А.): «Это мне АДАМОВ говорил уже это и ВЕЛИХОВ мне говорил, собственно всё продолжается по инерции. Я им то же говорил, но и как это можно иметь доступ к ГОРБАЧЁВУ – туда-сюда и вот. Они мне рассказывали о своей полной беспомощности».

Беспомощность опять связана с тем (наша всеобщая) и заключается в том, что пока есть монополия какого-то ведомства конкретного на систему, так это и будет продолжаться.

Вот, скажем, по этому Политбюро правильно приняло решение о создании, в системе Академии наук, соответствующей организации, ядерной, потому что нет альтернативы, нет конкуренции, но не очень-то торопятся, тот же самый ВЕЛИХОВ, например. Он то же, зная об это, не очень торопится создать мощную и правильную альтернативную организацию.

(вопрос неразборчив: «А какая система держит в руках, кроме Академии всё это?)

Минсредмаш. У него всё есть, у него все конструктора, всё у него в руках осталось, а Минатомэнерго только число эксплуатационное ведомство оно занимается только эксплуатацией, больше ничем.

Те, кто разрабатывал оборудование – Минэнергомаш.