Об исполнении доложить

— Киев оставили, это вы знаете… Семьдесят один день держали оборону, — глухо начал он. — Конечно, перемололи вражьей силы немало. Перехвачено донесение: в танковых дивизиях у гитлеровцев потери до семидесяти процентов, в стрелковых — того больше. Полками командуют обер-лейтенанты, в ротах по пятьдесят человек. И те валятся с ног от усталости. Но и наши потери не меньше. Есть сведения, правда, непроверенные, штаб Юго-Западного фронта попал в окружение, командующий погиб. И вообще там, в котле, осталось… — Он в досаде пристукнул по кожаному подлокотнику кресла. — Одним словом, нам будет еще труднее. Высвободившиеся дивизии гитлеровцы доукомплектуют… В Германии заканчивается обучение двухсот семидесяти тысяч контингента двадцать второго года рождения и начался призыв двадцать третьего года… Перед группой армий «Юг» поставлена задача овладеть Донбассом и Ростовом, открыть дорогу на Майкоп, к нефти. Для этой цели создается специальная ударная группа.

Я подумал о том, что такое изменение общей обстановки заставит и нас с Яковлевым форсировать события.

— Мне приказано вернуться в Москву. Давайте определимся по вашим делам, — подытожил Борзов. — Что будем делать с Сугонюком и Чухлаем?

Я подробно доложил о событиях, происшедших за последнее время.

Борзов выслушал внимательно, удивился:

— А ваша «сестренка», Петр Ильич, похоже, женщина твердых моральных устоев. Такая, хочешь не хочешь, а уважать себя заставит. Пожалуй, вы правы, при всем прочем ей доверять можно. Собственно говоря, она с самого начала стала нашей активной помощницей. А что случилось, то случилось, назад не вернешь. Конечно, теперь у нас появится ряд осложнений. Я согласен с вашей оценкой роли Чухлая. Человек с его данными вполне может иметь отношение к акции «Сыск». По вашему рассказу, Петр Ильич, с больничной койки он поднимется не скоро. На реке Светлой наши создают линию обороны. И до того, как там завяжутся бои, надо эвакуировать в тыл всю больницу вместе с Чухлаем, создав вокруг него «дружескую» атмосферу. Сугонюка тоже не стоит оставлять в оккупации. Вы продумайте этот вопрос. Акцию «Сыск» гитлеровская контрразведка, убежден, будет продолжать. Но кому поручат дальнейшее ее проведение? Кому-то из наших знакомых. Иванову? Сугонюку? Или другому, нам не известному? По моим соображениям, — продолжал Андрей Павлович, — самое время появиться Хауферу и Креслеру, если они вообще собираются к нам. Гитлеровцы представили в печати киевские события как свою решающую победу. И реакция Европы для нас не совсем благоприятная. К примеру, английские журналисты в своих статьях требуют ни много ни мало: чтобы мы оставили без боя весь юг, а окопались на Дону и держали закрытыми ворота на Кавказ. Англичане опасаются, что за Кавказом откроется дорога на Индию. Но сдавать юг страны мы не намерены. Одна гитлеровская армия увязла в боях за Одессу, вторая штурмует Перекоп, пытаясь проникнуть в Крым. В районе Мелитополя нам удалось разгромить румын и потрепать одну из лучших танковых армий, которой командует Клейст. Так что бои на юге — это сражение не только за Кавказ, но и за Москву. Но сил у нас в данный момент маловато. Одним словом — времена для нас нелегкие. И враг этим пользуется… Теперь об Иванове.

— Я убежден, что это Переселенец, — с несвойственной ему поспешностью и горячностью сказал Яковлев. — По уму, по сноровке, по умению конспирироваться…

— Примем это как одну из рабочих гипотез, которая требует прямых и косвенных доказательств, — согласился Борзов. — Конечно, определить роль Иванова надо, и все-таки сейчас важнее решить, что с ним делать. Чухлай для нас на какое-то время потерян. А обстоятельства принуждают спешить. Надо заставить гитлеровскую контрразведку работать с Сугонюком по плану акции «Сыск». Данные у него кое-какие для этого есть: он не первый год работает на фашистскую Германию. Чухлай ему полностью доверяет. Сугонюк когда-то был в банде, хорошо знает Донбасс.

— Возьмем Иванова, гитлеровский разведцентр вынужден будет связать свои надежды с Сугонюком, — настаивал на своем Яковлев. — Командировка у Иванова в Шахты. Я уже знаю, как он работает. Нахально. Съедет на обочину, поднимет капот, под машину сиденье, разложит инструмент: занят ремонтом. Передачу ведет из кабины. После передачи он проследует в Шахты. Мы и задержим его на КПП. Выйдет из машины, наш человек сядет.

— Будьте осторожны, — предупредил Борзов. — Не оставил бы он в машине сюрприз. Взлетит на воздух ваш человек вместе с вещественными доказательствами.

— Борис Евсеевич, — напомнил я, — не забудьте побеспокоиться о судьбе его сына.

Яковлев доложил Борзову всю ситуацию.

К детям, особенно подросткам, Андрей Павлович был не просто внимателен, а я бы сказал, болезненно чуток. Может быть, в такие моменты вспоминал погибших сыновей?