Обаятельный гарем желает познакомиться

Итак, нас наверняка ищет халиф, нас ищет великий визирь и черт знает, кто нас только не ищет… а еще буквально вся королевская конница, вся королевская рать… то есть халифская, разумеется — несомненно, ищет, сбиваясь с ног, пропавшего принца. Который — вот совпадение-то! — дрыхнет в нашей кладовке. Надеюсь, хоть его-то с нашим побегом никак не связали. Что может быть общего у сына халифа с вдовствующим гаремом!

Но, как говорила Скарлетт О’Хара, я подумаю об этом завтра. Потому что сегодня такой всеми разыскиваемой мне придется вернуться туда, где меня, собственно, разыскивают — в Аифал.

С Ларисой я встречалась поначалу раз в месяц, потом — чуть реже. Я передавала весточки для своих земных родителей, которые, конечно, страшно ругались, что я уже два года путешествую неизвестно где и никак не найду времени даже позвонить нормально. Иногда я записывала для них голосовые сообщения на Ларисин телефон — голос, конечно, у меня теперь другой, но интонации и манера говорить все те же. А голос можно списать и на качество связи. Рассказывала им о своей новой работе за границей, о странном коллективе и начальнике-изобретателе. А в ответ получала письма и видеосообщения от них.

О каждой встрече мы договаривались заранее, и очередная была назначена как раз на сегодня. Если я не появлюсь, Лариса будет волноваться… а еще так я могу вовсе потерять связь с прежним миром. Мне совсем бы этого не хотелось. Своей зенаильской матери я всегда могу отправить весточку магпочтой. А вот родным на Земле можно написать письмо только через Ларису.

Итак, сегодня мне важно остаться неузнанной. И местные женские наряды для этого весьма кстати!

Нарядилась я примерно так, как одевалась обычно на работу Тария — как небогатая, но рожденная свободной замужняя женщина. Замужним, в отличие от девиц, позволяется носить яркие цвета, хотя не все могут себе позволить дорогие цветные ткани. Лицо скрывать совсем необязательно, но если у женщины строгий муж или она особенно религиозна, то вполне может это делать. А еще покрой одеяния замужней женщины может несколько отличаться от девичьего. Балахоны девушек всегда прямого кроя и из жесткой ткани. Женщине позволяется носить как более свободные вещи, так и наоборот, почти приталенные. Правда, это тоже зависит обычно от воли ее мужа — хочет ли он похвастаться своим сокровищем или, наоборот, скрыть его от всех.

Я оделась как религиозная фанатичка или жена очень сурового мужа — в бесформенный жесткий коричневый балахон и такого же цвета никаб, оставляющий открытыми одни глаза. И, конечно, плотные тканевые перчатки. Руки скрывать тоже вовсе необязательно, но расставаться со своими кольцами-артефактами я не собираюсь, а они слишком выбиваются из образа. На шею тоже повесила целую связку артефактов — как, впрочем, и всегда, когда выходила из дома. Только сегодня я спрятала их под одеждой. Не слишком удобно будет доставать, но чем-то приходится жертвовать.

Я покрутилась перед большим зеркалом в своей спальне. Ссутулилась. Сделала шаркающий шажок. Хорошо! Если не присматриваться, даже возраст определить сложно. Походку надо менять обязательно.

Закавыка в том, что добраться до города можно только на ковре-самолете. Как только кто-то заметит его в небе — конец всей маскировке. Прилетать на нем на место встречи — смерти подобно. Я и “ква” Ларисе сказать не успею, как набегут жаждущие меня “защитить” и всячески облагодетельствовать… путем срочного принудительного брака.

Именно поэтому я встала еще до рассвета. В темноте мне надо подлететь куда-нибудь к окраине, где-то спрятать ковер, пешком добраться до богатых районов, а после встречи тем же путем вернуться и дожидаться темноты… не самый блистательный план, но другого все равно нет.

Уже выйдя в галерею, я неожиданно наткнулась на точно так же, как я, одетую Джарис. Разве что балахон у нее оказался болотно-зеленым.

— Ты же не хочешь сказать, что собралась со мной?

— Ты же не хочешь сказать, что собиралась возвращаться одна? — Джарис невозмутимо пожала плечами.

— Это может быть опасно!

— Ну да. А я как раз, напомню, твой телохранитель. Кстати, эти ваши кошмарные обмотки, оказывается, очень удобны.

— Ты серьезно?

— Ну, ткани, конечно, многовато — мешает. Зато сколько под ней можно спрятать замечательных вещей! Если кто-то будет домогаться тебя, мне есть чем ответить!

Джарис поиграла бровями под никабом. Я только закатила глаза и прошла мимо нее.

— Не вздумай никого убивать! Нам вполне достаточно тех преступлений, в которых нас уже могут обвинить.

— За кого ты меня принимаешь? — Джарис привычно пристроилась за моим плечом. — Я вообще не кровожадная. Никогда не убиваю без острой необходимости.

Так, за ни к чему не обязывающим трепом, мы подошли к выходу, где я еще с вечера велела Кериму пристроить заранее выбитый от песка и аккуратно свернутый ковер-самолет.

И, честно сказать, я была даже рада, что лечу не одна. Стало как-то спокойнее.