Объединитель (СИ)

С помощью арканы вы сжимаете воздух до состояния бритвенно-острых лезвий и направляете множество миниатюрных снарядов в выбранные цели в радиусе 123-и метров от себя. Усиливается поражающий эффект способности против уязвимой органики. Дополнительно увеличивается количество создаваемых лезвий. Снаряды движутся с возросшей скоростью.

Н-да, неплохо. Эта штука хорошо себя показала на тест-драйве. Против слабозащищённых целей идеально.

Мысли скачут дальше.

Рассказ близнецов о своём прошлом разбередил мою собственную память. Порой в минуты затишья я задумываюсь о Регрессии. Эта способность — палка о двух концах. С одной стороны, знание, что смерть — ещё не конец, даёт странную уверенность. С другой — невольно рождает опасные идеи.

Что, если поддаться в бою, позволить врагу одержать верх? И очутиться в прошлом, где ещё можно что-то исправить?

Лёшка, Накомис… Я не уберёг близких людей. Подвёл, не успел, не был рядом. Порой так и тянет вернуться в те страшные моменты, чтобы закрыть их собой, спасти от ужасной участи. И, быть может, проснуться в той реальности, где они живы…

Однако я понимаю — внутренний голос временами подкидывает нелепые идеи. Шансы, что попаду в нужный отрезок времени, астрономически малы. И даже если фортуна улыбнётся мне, слишком большая вероятность оступиться на уже пройденном пути и глупо умереть, не имея миллиона арканы на повторную активацию способности. Слишком много вещей сложилось удачно. Сотни раз я мог сдохнуть в бою с более сильным противником. Второй раз так может не повезти.

Прошлое не изменить, бессмысленно о нём мечтать. Мой долг — защищать тех, кто есть сейчас. Бороться за настоящее. Строить будущее, в котором хочется жить, а не прозябать в бесплодных мечтаниях.

И всё же порой я представляю, как закрываю глаза в последний раз — и открываю их там, где могу спасти тех, кого люблю. Эта мысль приносит странное, горькое утешение. Глупое и недостойное Стрелка Гилеада, но всё же…

Быть может, когда-нибудь у меня получится исправить хотя бы одну ошибку.

Чтобы отвлечься, я вливаю 155 714 единиц арканы в Ловкость ради четвёртой звезды и фокусируюсь на боли в разрываемых мышцах. Два часа неприятных ощущений способны поставить мозги на место кому угодно. Физическая боль отрезвляет не хуже ледяного душа

А затем в комнату вежливо стучатся, и я слышу голос Викрама:

— Егерь, разведчики вернулись. Они нашли Испытание. Составишь компанию?

Глава 24

Одним отрядом мы направляемся к указанным координатам Испытания. Разведчики Танца Кали оказались на высоте — гнездо монстров обнаружено в двух часах пути от Джаноли.

Бронированный транспорт несёт нас по треснувшему асфальту на юг, а под конец конвою приходится свернуть в сторону джунглей. Здесь я переключаюсь на ультрафиолетовый диапазон, который вскоре открывает моему взгляду тонкую перламутровую плёнку. Куполом она захватывает весьма солидную территорию.

— Приехали, — объявляю я, и три джипа паркуются на прогалине.

Машинально ещё раз проверяю снаряжение. Всё на месте, от брони до оружия, хотя физически мне оно вряд ли пригодится. Предстоит работать тоньше.

— Ну что, побудешь моим якорем? — с усмешкой спрашиваю у Викрама.

Тот лишь хмыкает и становится рядом, готовый подстраховать. Стоит мне отключиться, как он тут же подхватит моё обмякшее тело и утащит подальше от любой опасности. В какой-то мере я сейчас целиком завишу от его честности, но каких-либо враждебных намерений со стороны индуса не чувствуется.

Присев у ближайшего дерева, активирую Астральную проекцию.

Что-то с силой вырывает моё «я» из физического вместилища. Картинка смазывается, утрачивая часть красок. Мир будто теряет чёткость, размывается акварельными разводами. Зато я начинаю видеть то, что обычно скрыто от глаз — тонкие, еле заметные нити энергии, парящие в воздухе. Потоки арканы, пронизывающие всё вокруг.

Не теряя времени, ныряю внутрь Испытания. Бесплотное тело играючи проходит сквозь мерцающую границу. Первозданные джунгли простираются вокруг, насколько хватает глаз. Разросшиеся благодаря обилию арканы исполинские деревья упираются кронами в невидимый купол, удерживающий это пространство в чужой узде.

Жара стоит невыносимая. Воздух влажный и густой, насыщенный испарениями и гнилостными миазмами. Я почти физически ощущаю, как бельё под доспехами липнет к телу, хотя нахожусь здесь лишь проекцией. Запахи бьют в ноздри — острая вонь разложения мешается с приторным ароматом орхидей и мускусом зверей. Какофония звуков оглушает — рёв, визг, щёлканье, шорохи. Непрерывное движение вокруг.

Продвинувшись на пару сотен метров вглубь, замираю и изучаю обстановку.