Вокруг начинают стремительно сгущаться тучи. Они наливаются свинцом, закручиваются в тугую спираль воронки. Ветер усиливается, завывает раненым зверем, швыряет в лица сражающихся пригоршни песка и пыли.
Я парю в эпицентре урагана, собирая всю мощь стихии. По рукам пляшут электрические разряды, волосы встают дыбом. Каждая клеточка тела звенит от переполняющей её силы. Кажется, сожми кулак посильнее — и между пальцев брызнут ветвистые молнии.
А далеко внизу, придавленные к земле неистовым ветром, замерли крохотные фигурки. Ну что ж, сами напросились.
Собранная аркана концентрируется в раскалённый сгусток плазмы. Позволяю энергии разрастись до размеров небольшого пикапа и с гулким рокотом выпускаю её в сторону сражающихся. Ветвящийся пучок электричества чертит пространство, расплавляя всё на своём пути. В земле остаётся глубокая выжженная борозда, поблёскивающая тёмными стенками. Плазма делит поле боя на две части, отсекая нападающих от защитников, походя взрывает неудачливого меха и взрывается ярким фонтаном искр в нескольких километрах от меня, выжигая целую просеку в ближайшем лесу.
Битва стихает, будто кто-то повернул рубильник. Ни единого выстрела, ни единого всплеска арканы. Обе стороны застывают, поражённые увиденным зрелищем. Там, где только что буйствовала зелень, теперь зияет проплешина шириной в десяток метров — обугленная земля, дымящиеся ошмётки бывшей растительности.
— Добрый день, господа, — голос, усиленный
Бросаю быстрый взгляд на ближайших бойцов. В их глазах — смесь ужаса и изумления. Кто-то рефлекторно опускает оружие, судорожно вцепившись в него. Другие вертят головами, пытаясь понять, что за чертовщина тут творится.
— Итак, слушайте внимательно, — продолжаю я, зависнув в воздухе в окружении шторма. — Чтобы через минуту здесь были ваши главари. Оба. И если хоть один из них опоздает…
Концентрирую на кончиках пальцев пучок молний и посылаю его в сторону скопища бронетехники Когтей. Разряды пляшут по корпусу одного броневика, с шипением прожигая в нём дыры. Из распахнутого люка лихорадочно вылезает мехвод, торопясь убраться подальше от своего транспорта. Через несколько секунд что-то детонирует внутри, усиливая эффект. Над позициями Когтей поднимаются столбы едкого чёрного дыма.
— … То я устрою здесь такой фейерверк, что Новый год покажется детским утренником, — спокойно договариваю я. — Обратный отсчёт пошёл.
Над моей головой чёрные тучи искрят и грохочут от накопленной энергии. Багровый свет в их недрах выглядит совершенно недружелюбно. Начинаю неспешный спуск, продолжая считать.
— Сорок два, сорок один…
Бойцы внизу цепенеют, парализованные страхом. Слышу отдельные всхлипы, полушёпот молитв. Огонь прекращается, никто не смеет стрелять, опасаясь навлечь на себя мой гнев.
— Четыре. Три. Два.
До земли остаётся всего пара десятков метров.
Да где же эта парочка?
— Один. Ну что ж, следующий предупредительный будет сразу в голову…
Замахиваюсь для броска, когда сбоку раздаётся отчаянный крик:
— Стой! Не надо! Мы здесь!
С разных сторон появляются две фигуры. Они шустро приближаются, пробираясь сквозь завалы и воронки от взрывов. Тьяго Сильва — глава Когтей Гвианы. И Джейсон Уайт — новый лидер Вольных Духом. С последним я ещё не знаком. Чернокожий широкоплечий мужик лет тридцати с выбритыми висками и отросшими кудрявыми волосами на макушке. Мясистый нос и короткая борода. Доспехи цвета графита.
Бронекостюмы обоих украшают многочисленные вмятины и ожоги. На лицах гарь и царапины. Запыхавшиеся, побелевшие от страха, но всё же держат спину прямо. Оба напряжены, как струна. Мрачная решимость пополам с ужасом. Очаровательно.
— А вот и наши герои дня, — тяну я с ехидцей. — Уже думал, придётся лично идти за вами. Но вы не подвели, молодцы.
В глазах Тьяго мелькает ярость. Он сглатывает и хрипло спрашивает:
— Чего тебе нужно, Егерь?
Медленно опускаюсь, зависая в паре метров от них. Смотрю в упор, не мигая. Чувствую, как ему неуютно под моим взглядом.
— Мне нужно, чтобы вы прекратили эту бессмысленную бойню. Немедленно.
— Какого чёрта ты здесь забыл? — взрывается Кайпора. — Мы выясняем отношения! Это не твоё дело!
Усмехаюсь и качаю головой.
— Ошибаешься. Любая война на Земле — моё дело. Особенно если её старательно разжигают инопланетные подстрекатели.
Его глаза расширяются. Попытка сделать невозмутимое лицо с треском проваливается.
— О чём ты? — хрипло бормочет он. — Какие ещё подстрекатели?